В тот памятный вечер я сидел, любуясь на переводные картинки, которыми были заполнены страницы специально заведённой для этого тетрадки, когда раньше обычного вернулся с работы Дядя Сеня. Был он довольно пьян и очень раздражён.
— Вы знаете, что этот лысый кукурузник отчебучил? — вопросил Дядя Сеня, оглядывая нас мутным взглядом. — Он сокращение в армии ввёл!!! Этак он скоро страну вообще без защиты оставит!
— Успокойся, Сеня, — мягко увещевала его Тётя Маруся. — У нас ведь армия и впрямь очень большая. Это в мирное-то время!
— Так, ведь, брат Сашка на мою шею свалится, когда его из армии попрут! — взвыл Дядя Сеня. — Он же без меня на гражданке и шагу не ступит!
— Ну и устроишь его на свою Мельницу, — пыталась успокоить его бабушка. — Радоваться надо! Ведь он жестянщик не хуже тебя!
— Ну да, не хуже, — простонал Дядя Сеня. — Если бы! А то ведь стыда не оберёшься! — с этими словами он вытащил из глазницы свой фарфоровый глаз и опустил в стакан, заполненный водой, который постоянно стоял на тумбочке между диваном и кроватью. Делал это Дядя Сеня на глазах у всех в первый раз. Обычно он вынимал свой фарфоровый глаз из глазницы перед сном. В темноте. И увидев этот процесс воочию, я, признаться, был шокирован.
А хмельной Дядя Сеня улёгся на диван, и вскоре квартиру заполнил его прерывистый храп.
Судьба у Дяди Сени сложилась трудная. Родился он в конце девятнадцатого века и участвовал практически во всех войнах России и молодой Советской Республики: и в Первой мировой, и в Гражданской, и в боях на Халхин-Голе. Только в Великой Отечественной он не принимал непосредственного участия. Правда, жизнь в Ленинграде, где во время блокады он служил в «трупной команде», была страшнее, чем на любом фронте. Чего только он не нагляделся в те ужасные времена! Слава Богу, жену Марусю с дочерями удалось эвакуировать из блокадного Ленинграда за Урал, да и паёк у работников «трупной команды» был стабильный. Но о том, что он испытал за время этой кошмарной работы, Дядя Сеня никогда никому не рассказывал.
В 1943 году плохо помыл руки, отчего трупный яд попал в его глазницу, и он потерял глаз. Впрочем, довольно быстро ему выдали фарфоровый глаз, выглядевший даже лучше, чем натуральный.
Когда мы с бабушкой уже готовились уезжать из Ленинграда, из-за рубежа, с соревнований, вернулась Мила. С очередной золотой медалью, завоёванной ею в тяжёлой спортивной борьбе. Мне она подарила новый набор переводных картинок (на этот раз с автомобилями), бабушке — красивый головной платок, а отцу, то есть Дяде Сене, она привезла замечательный импортный вставной глаз. Правда радужка этого необычного глаза имела зеленоватый оттенок и слегка отличалась от цвета натурального глаза её отца. Однако Дядя Сеня с благодарностью принял подарок и весь вечер то и дело поглядывал в зеркало, любуясь на новый вставной глаз, который и впрямь смотрелся великолепно, не то, что старый, которому было уже более пятнадцати лет.
Впрочем, утром Дядя Сеня впервые не смог пойти на работу. Так у него разболелась голова. Причём Дядя Сеня подозревал, что болела она у него именно из-за нового вставного глаза.
Чем закончилась эта история с новым глазом мы с бабушкой так и не узнали, поскольку вечером улетели в Баку…
Новая встреча с Дядей Сеней произошла лишь через четырнадцать лет в селе Лопатино Саратовской области, которое было родиной всех братьев и сестёр Ежковых.
За прошедшие годы Дядя Сеня очень постарел, хотя ему было всего семьдесят четыре года. Когда мы с бабушкой приехали в Лопатино, Дядя Сеня прослезился и сообщил, что видит нас в последний раз. Мы с бабушкой естественно пытались успокоить его, но бывший блокадник оказался прав: он умер через неделю после нашей встречи с ним в Лопатине. За день до кончины Дядя Сеня подарил мне глаз, который во время нашей предыдущей встречи привезла из Турции его дочь Мила.
— Я видел, как ты смотрел на него, тогда, — с трудом сказал Дядя Сеня, вручая мне тёплый светлый шарик. — А я ведь так и не смог им толком пользоваться. Каждый раз, когда я вставлял его, у меня начинались кошмарные видения. В нём заключена какая-то тайна, а ты парень неглупый, глядишь, может тебе и повезёт разгадать её.
На похороны Дяди Сени приехала его жена и все три дочери. После того как отметили девять дней со дня его смерти, Тётя Маруся и дочери заторопились в Ленинград.
Перед отъездом Тётя Мила, которая теперь была тренером женской команды по акробатике, попыталась забрать у меня «Глаз Шайтана». Так, оказывается, называл этот глаз старый турок, у которого она его купила во время соревнований в Стамбуле.