— Ладно, только немного, а то если долго ходить задом наперёд, разучишься ходить правильно.
Он не поверил:
— Как это?
— А вот так: один мальчик ходил-ходил так и потерялся.
— Как же он мог потеряться?
— А очень просто. Он же всё время спиной вперёд шёл, не глядя, куда идёт. Вот он видит перед собой свой дом, начинает идти, как он думает, к дому, и всё дальше и дальше от дома оказывается. Так и потерялся.
Сын на секунду задумался, оценивая всю серьёзность истории:
— Шутишь?
— Шучу, конечно. Никуда бы он не потерялся, ему бы мама с папой помогли.
— Я тоже так думаю. — Он сделал ещё несколько шагов. — А ты не потеряешься, пап, в своём космосе?
— Нет, сын, не потеряюсь — наши корабли не умеют летать задом наперёд.
Не верю я в дурные предчувствия. Хотя, признаюсь, после появления этих странных белых шаров, словно редкие пузырьки газа, поднимающихся откуда-то из глубин Юпитера, у меня возникли сомнения. Как показали анализаторы, шары состояли из жидкого кислорода, неведомо как упакованного в оболочку из гелия. Достигая определённой высоты, они лопались, и кислород выливался в водородную атмосферу. К счастью, температура водорода на такой высоте была недостаточна для образования взрывной реакции.
По этой, в частности, причине мы продолжали погружение, приближаясь к расчётной точке, где, как мы думали, температура уже соответствовала нашим ожиданиям. И хотя никаких пузырьков с кислородом наши исследователи ранее на Юпитере не находили, мне ещё казалось, что всё у нас получится. Цель наша была проста и незатейлива — нейтрализовать Большое Красное пятно, а точнее гигантский вихрь, вгрызающийся в сердцевину Юпитера и пьющий его соки.
— «Ариадна»! Мы анализируем вашу информацию. Если объекты действительно состоят из кислорода, то наши действия могут привести к непредсказуемым последствиям. Например, к взрывной реакции по всей глубине атмосферы Юпитера…
— Говорит «Ариадна». Это остановит Красное пятно?..
— Если взрывная волна подойдёт к Пятну одновременно со всех сторон.
— Остановит?..
— Вероятно. Но у нас нет связи с Землёй — она по ту сторону Солнца! И нет полномочий принимать такие решения!
— Предлагаю достигнуть расчётной глубины и потом уже решать. Вы не хуже меня знаете, у нас мало времени.
— Хорошо. Продолжайте погружение. Вы прошли самые неспокойные слои. Дальше будет полегче. У нас нет права на ошибку. Как поняли?..
— Вас понял, «Менделеев»! Продолжаю погружение.
— Ого! Смотри, пап! Это карусель!
— Да, здорово. Не думал, что они привезут нам целую карусель, пусть и маленькую. Ну что — прокатишься?
— Пап, ты чего?.. Конечно!
Сынишка протянул мне свою сладкую вату и помчался занимать место. Вот он встретил кого-то знакомого по детскому саду, они помахали друг другу и побежали дальше: один на карусель, другой на батут. Ох, не зря я взял с собой фотоаппарат — столько было радости на его лице и какой-то мечтательности, пока он кружился на своей карусели. Посмотрев снимки, я остался ими доволен — хорошая будет память о детстве.
Вдоволь напрыгавшись, накатавшись и настрелявшись, мы спустились вниз, к реке — там проходил конкурс детского рисунка на асфальте. Матвей позволил себя уговорить лишь потому, что на его плечах теперь гордо висел вырезанный из дерева, аккуратно покрашенный и покрытый лаком легендарный автомат времён Великой Отечественной — ППШ-41.
Рисунки были самые незатейливые, зато яркие. Впрочем, один мне всё-таки понравился: по широкому полю, покрытому одуванчиками, держась за руки, бежали дети, а следом за ними как волна поднимался белый след из потревоженных пушинок.
Сын мечтательно улыбнулся, глядя на рисунок:
— Сколько надуванчиков.
Я тоже улыбнулся. Эта милая ошибка столь точно передавала суть этих белых пушистых шариков, что я не стал его поправлять. Кто скажет как правильно: «скрипка лиса» или «скрип колеса», «боше ту май» или «ваша тюрьма»? Мне даже понравилось это его изобретение. Пусть будут «надуванчики»…
— Пап! — Матвей дёрнул меня за рукав. — Знаешь, что я придумал?
— Что?
— Ты если там потеряешься в космосе, попроси Ариадну пусть даст тебе клубок ниток, и так ты сможешь вернуться.
— Так и сделаю.
Когда зонды стали пропадать с радаров, связь с «Менделеевым» уже была невозможной. Я включил форсаж и направился к ближайшему транспортному зонду. Визуально с ним всё было в порядке. Но вот снизу вынырнул огромный белый пузырь. До сих пор я видел их только издали и не мог оценить их масштабы. Зато теперь увидел: на фоне этого пузыря огромный зонд размером с футбольное поле выглядел крохотной пылинкой. Через несколько секунд зонд исчез в недрах гелевой оболочки, и почти сразу связь с ним прекратилась.