Инна лежала в шезлонге, и приятный тёплый ветер шевелил её коротко остриженные пепельные волосы. Волны накатывались на берег — одна за одной, неторопливо, уверенно и меланхолично спокойно.
Её всегда завораживало море, вечно меняющееся и всегда одно и то же. Синяя бездна вне времени и пространства, живущая сама по себе и не нуждающаяся в одобрении или порицании, всё принимающая и всё перемалывающая.
Белый песок пляжа притягивал как магнит, но Инна опустила свои маленькие белые ступни в мягкую изумрудную траву, на которой стоял шезлонг. Повернулась удобнее, и вот ее пальцы коснулись нежных травинок. Безмятежное голубое небо и солнце, ныряющее в очередное белоснежное облачко, что невесомым клочком сахарной ваты нёс по взморью беззаботный ветер… На секунду Инна прикрыла веки. Потом встряхнулась и встала.
Чёрная веточка пульта равнодушно нацелилась на море и песчаный берег. Изображение постепенно стало меркнуть, бледнея и теряя свою естественность. Показались белые стены рекреационной.
— Как хорошо раньше было. — раздался спокойный девичий голос со странным металлическим акцентом.
— Да, — глухо откликнулась Инна, — тяжело каждый раз вспоминать, что ты не на море, а всего лишь в рекреационной Комплекса № 17.
— Поэтому ты всегда берешь с собой пульт, — усмехнулся девичий голос, и раздался странный скрежет, напоминающий смех, — боишься, что не сможешь отдать голосовую команду «выключить», и навсегда останешься на берегу моря иллюзий!
Инна рассмеялась.
— Если бы не твоё чувство юмора, Соня, — сказала она весело, — то вряд ли бы я смогла сидеть так долго в Комплексе. Сто лет под землёй: работа в лабораториях, сон и рекреация. Тут и озвереть недолго! Или повеситься. Только твоя юморина и спасает!
— Ну-ну. — умиротворяюще хихикнула Соня, — у тебя же полно дронов, вся поверхность твоя. Там, где я не пройду, ты пролетишь, как птичка!
Инна грустно усмехнулась:
— По моим подсчётам, я смогу выйти из Комплекса лет через пятьдесят, не раньше. И опять же — только в противорадиационном костюме.
— А не рассыплются в труху костюмы к тому времени?
— Напечатаю новый на 3D-принтере, — рассмеялась Инна.
— Всё-таки нам очень повезло, что все ядерные боеголовки пролетели мимо, — мрачно сказала Соня, — и только обычная ракета влетела тогда в главное здание. И что во всей этой неразберихе, что началась во время Катаклизма, мы смогли укрыться на нижних уровнях.
— Ананке любит нас! — жизнерадостно, словно декламируя рекламную речёвку, крикнула Инна.
— Ой, чего вспомнила! — вознегодовала Соня. — Не вспоминай прошлое, ну его к лешему.
— Это всё радиационный фон, — весело откликнулась Инна. — Он падает. и я радуюсь, как дитя.
Раздался механический смешок.
— Я жду тебя в ангаре, — сказала Соня, — с левой лапой проблема, нужна диагностика.
Инна встревоженно посмотрела на видеокамеру.
— Да, ерунда, скорее всего, — хихикнула Соня, — просто пообщаться хочу. Ты ведь знаешь, что дальше ангара я нигде в Комплексе не пройду. только если крушить всё вокруг и прорываться через завалы.
— А вот это я не хочу вспоминать, — мрачно откликнулась Инна, — я скоро приду, только выставлю программу секвенатора.
Лицо Инны потемнело, и события столетней давности нахлынули с неимоверной силой.
Она зашла в свой личный отсек — жилую комнату, совмещающую в себе функции спальни и кабинета. Вцепившись в спинку стула, Инна разглядывала себя в зеркало. Молодая девушка, лет двадцати пяти, не старше, с окаменевшим лицом, испуганно взирала на Инну.
— Ты знаешь сколько тебе лет, — прошептала Инна. — Сто тридцать, и не годом меньше.
Биопластик жалобно затрещал под её пальцами.
Это был миг триумфа. Инна Лугина готова была пуститься в пляс. Серия экспериментов завершилась удачно. Теперь в её руках действительно есть теломерон — новый препарат управляемой теломеразы, ключевой компонент программы вечной жизни «Олимп».
Инна ещё раз взглянула на биопоказатели Макса, когда-то дряхлого семнадцатилетнего пса, омоложенного до состояния бодрого трёхлетки. Всего за пару месяцев Макс вытянул счастливый билет и получил вторую жизнь.
— Инна! — раздался недовольный голос в динамике. — Все уже собрались на совещании. Мы ждём только вас!
— Иду, Николай Иванович! — бодро откликнулась Инна.
Услышав лёгкий щелчок, она поняла, что внутренняя связь отключилась.
— Чтоб тебя чёрт уволок, Герасименко, — мрачно буркнула Инна.
Она, не торопясь, стала копировать экспериментальные данные на сменный жёсткий диск.