— Я раньше много про неё слышал. Мне даже предлагали вложить в такую игру деньги. — Горин отпил коньяка, затянулся. — Поверить не могу: я принял всё это за реальность…
— Рад, что вам понравилось, — сказал Чернышёв и тоже глотнул коньяка.
— Странно, что я не почувствовал страх. Только боль, беспомощность и отчаяние.
Горин поднял на него вопросительный взгляд.
— Как это объяснить?
Чернышёв закрыл на мониторе окно браузера, где проверял, переведены ли деньги за сеанс. Сумма поступила сразу за три.
— Александр, — сказал он, — ваш мозг настолько чувствителен, что безошибочно распознает, где виртуальная иллюзия, а где — реальность. Подсознательно вы знали, что никакой угрозы нет, хотя мы и постарались вас как следует запугать. Думаю, под угрозой смерти в реальном мире вы бы точно почувствовали страх. Мы все боимся смерти. Даже старики, что уже вроде бы «психологически устали» от жизни. Хотя, допускаю, что на какое-то время мозг можно обмануть. Но рано или поздно, он всё равно отличит реальность от иллюзии.
— Наверное, вы правы, — кивнул Горин. Залпом допив коньяк, он поморщился. — Когда следующий сеанс?
Горин регулярно посещал «игровую терапию» и чувствовал себя всё лучше. С женой он развёлся. С лучшим другом порвал. С дочерью — наладил отношения. В концерне дела тоже пошли в гору. Он управлял успешным предприятием, которое теперь вышло из кризиса, как и его генеральный директор — он сам.
Во время терапевтических погружений Горина избивали. Атакующие всякий раз были разные — грабители, обкуренные подростки, бомжи, полицейские, которые развлекались, избивая людей на улицах по ночам. Александр инстинктивно пытался давать сдачи, и это добавляло острых ощущений — драка становилась реалистичнее.
После каждого сеанса Горин чувствовал, как жизненный застой и проблемы уходят. Растворяются в боли. Но он по-прежнему не чувствовал страх.
Как-то раз после сеанса он поделился этим с Чернышёвым.
— Знаете ли, меня это смущает. Без этого весь этот виртуал начинает выглядеть картонным. Я привык, что это иллюзия, и уже воспринимаю её как таковую.
— Страх негативно подействует на ваши нервы, и стресс может повториться, но иметь уже более губительные последствия, — возразил Чернышёв. — Мы не можем идти на риск.
— Возможно, начни я его ощущать, это открыло бы во мне какие-нибудь скрытые резервы, не знаю. Всё-таки страх это часть всех людей, необходимый компонент.
Чернышёв кивнул.
— Да, вы правы. Сейчас 2040-й, верующих не осталось, высшая ценность теперь — жизнь, а не честь и достоинство, как было раньше. Страх смерти — единственное, что теперь отличает людей от ботов.
Горин отпил коньяка и задумчиво посмотрел на плазменную панель на стене. Там без звука идёт изображение водопада среди джунглей возле руин древнего храма. Он знал: таких храмов уже не осталось. Равно, как и джунглей — везде теперь современные города. Человек подмял под себя всё. Тот самый, которого от ботов отличает только страх смерти.
Чернышёв первым нарушил молчание:
— Хотите познать страх — попробуйте выйти в трущобы ночью — ваш труп найдут в канаве через неделю. Сейчас две трети населения перебивается низкооплачиваемым трудом. Лазят по помойкам. У нас с вами хорошая работа, жильё. В нашем распоряжении современные технологии. Мы — везунчики, Александр. Можно потерять это, но жить дальше, как остальные люди, пусть и нищие. Но если потерять жизнь, вы потеряете всё.
— Наверное, да, — согласился Горин. Он залпом допил коньяк. — Мне пора. До встречи на следующем сеансе.
Горин продолжал вирт-терапию исключительно для удовольствия и по привычке. Как-то вечером, допивая бутылку тридцатилетнего коньяка, он вдруг осознал, что перестал испытывать страх уже давно.
«Значит ли это, что я превращаюсь в виртуального бота? Неужели все те, что живут в трущобах и ежедневно боятся за жизнь себя и своих детей, человечнее меня?»
Горин ощутил горячее желание доказать себе, что он всё ещё человек. Полноценный. Со всем набором положительных и отрицательных чувств. А значит — он просто обязан испытывать страх. Это и докажет лучше всего, что он — человек. Можно пожертвовать миллион долларов бедным, но эффект будет не тот. Боты тоже могут жертвовать, если это пропишут в программе. Но вот заставить их бояться не может никто.
Чтобы дать инстинкту страха проснуться, надо стереть грань между реальностью и иллюзией, решил Горин. Это единственный способ. Как если бы он выбирал с завязанными глазами между железом и золотом.