И всё равно, попасться «молотобойцу»… Надо же так лопухнуться!..
Подвигав рукой, Антон сунул пистолет в кобуру и хмуро оглядел поверженное растение. Из перебитых ветвей хлестал сок, а к лишённой своей защиты нежной сердцевине уже подбирались невесть откуда взявшиеся «крысы». Стрекоча, словно кузнечики, зверьки покружили немного вокруг разбросанных ветвей и «кувалд», словно проверяя, нет ли тут какого подвоха, после чего, осмелев, набросились на сердцевину всей гурьбой. Стрекотание их сразу смолкло, сменившись аппетитным чавканьем.
— Так тебе и надо, — бросил Антон, обращаясь к поедаемым «крысами» останкам. — Я тебя не трогал. Ты начал первым, сам виноват.
Звук человеческого голоса на миг отвлёк зверьков от трапезы. Зыркнув на него чёрными бусинками глаз, они выдали дружное «чирик-чирик», и снова взялись за еду.
Антон не стал им мешать. Поправив сбившийся на бок рюкзак с пустой канистрой, он снова помял плечо и двинулся дальше, раздвигая руками серую вуаль листьев.
Остаток пути до ручья он преодолел без всяких приключений.
Ручей был единственным водоёмом во всей округе: узкая полоска воды, сплошь заросшая травой и «кувшинками». Тут тоже надо было держать ухо востро.
Помимо хватающей, бьющей, пускающей ядовитые споры и прочей «бойцовской» растительности росшей вдоль воды, таковой хватало и в самой воде. Антон пошурудил в ручье специально приготовленной для этого палкой, и только после того, как убедился, что под водной гладью не прячутся жгучие волокна «медузьих щупалец» или липкие комья «янтаря», скинул рюкзак, вытащил канистру и принялся наполнять её, не забывая при этом поглядывать по сторонам.
Тоже нелишняя предосторожность.
Окружающие его джунгли ничем не напоминали леса других миров. И не сколько экзотическими формами и расцветкой, сколько своей гиперактивностью. Эти беспрестанно были в движении, без конца что-то отращивая, сбрасывая и порождая новую листву, раскидывая семена и переползая с места на место. В вечной гонке за солнечным светом и растворёнными в земле питательными веществами, они лезли чуть ли не друг на дружку, бесцеремонно отпихивая соседей, но несмотря на такую сумасшедшую конкуренцию никогда не пускали в ход друг против друга свои смертоносные, зачастую, «игрушки», приберегая их исключительно для копошащихся средь них животных. Зевать тут не стоило. И если ты не натыкался на какое-нибудь «бойцовское» растение, идя по лесу, оно вполне могло подобраться к тебе само.
Местное зверьё наполняло этот беспокойный, но молчаливый лес целой гаммой самых разнообразных звуков, выдавая себя этим с головой, но, похоже, никого это особо не беспокоило. Непуганные обитатели здешних джунглей «распевали» на все лады, и даже не видя их, можно было с лёгкостью определить, кто находится в радиусе двух, а то и трёх десятков метров от тебя.
Сейчас «лесной хор» состоял из шести или семи голосов: где-то слева посвистывал «богомол», за ручьём дуэтом «рыдали» два «прядильщика», с другой стороны слышалось утробное рычание вгрызающихся в грунт «сапёров». Где-то прямо над головой ухал невидимый в листве «барабанщик». Не было слышно лишь прячущихся в паучьем дереве «крыс» — те, похоже, по-прежнему пировали.
Канистра наполнилась водой. Поднатужившись, Антон вытащил её из воды, завинтил пробку, и, ополоснув от налипшего на дно ила, сунул отяжелевшую пластиковую тару в рюкзак. Потом забросил рюкзак за спину.
С тяжёлой ношей он стал ещё более неповоротливым, но в лесу ключевым моментом безопасности была не реакция, а внимательность. Если глаза или чувство опасности подводили, руки и ноги уже ничем не могли помочь своему хозяину.
Сопровождаемый тихим бульканьем, Антон двинулся в обратный путь.
Под паучьим деревом уже никого не оказалось; наевшись, «крысы» ушли, бросив остатки «молотобойца» на съедение плесени. Выбравшись из раскидистой серой кроны, Антон некоторое время шёл по неглубокой ложбинке, склоны которой покрывали дорожки из «опят», выдающие медленно ползущие под землёй грибницы, затем выбрался на участок, сплошь заросший «ветряками» — высокими деревьями, с кронами, состоящими из множества раскачивающихся на ветру радужных листьев-лопастей. Среди листвы виднелись гроздья алых плодов, но здешним лакомкам добраться до них было непросто — края «лопастей» были острые, как бритвы.
Пригнув голову, чтобы не задеть самые нижние из них, Антон выбрался из рощицы «ветряков», вновь очутившись в разношерстном лесу, буквально нашпигованном «бойцовскими» растениями.