Он вдруг оказался в полной темноте. Мария словно зовёт его с противоположного конца тёмного тоннеля, вокруг неё яркий свет. Манит его, как лампочка мотылька. Егор принялся бежать туда со всех ног.
Он бежал. бежал. бежал, чувствуя, что уже давно сделался легче воздуха, и отстранённо замечая, как свет вокруг меркнет. Понимая, что нет никакого тоннеля. И его самого тоже нет.
Андрей Анисимов
ВЫКУП
Реликвии науки и техники
Фёдор выбрался на ровное место, смахнул нацеплявшихся на одежду клещей и только после этого позволил себе немного расслабиться. Переход через Чёрный Лог был не самым лёгким отрезком его пути, да и оставшиеся за спиной Гнилая Топь с Коряжниками тоже заставили его попотеть и поволноваться. Эти места по праву считались самыми труднопроходимыми и гиблыми во всей округе, и не удивительно, что Никифор обосновался именно здесь. Только такой, как он, мог жить в этакой глухомани, кишмя кишевшей гадами, клещами и прочей мерзостью, от которой любой нормальный человек старался держаться подальше. Никифору, похоже, на такое соседство было наплевать. Колдун, он и есть колдун.
Фёдор поправил сползший набок заплечный мешок и мысленно ещё раз прошёл весь проделанный сегодня путь. Да, отмахал он порядочно, ничего не скажешь. Однако, какие бы трудности не попадались ему до этого, самое трудное испытание всё же ждало впереди. Добраться до жилища Никифора — это ещё полдела. Столковаться с ним — вот в чём заключалась самая главная проблема. Если, конечно, тот вообще захочет с ним говорить.
Передохнув немного, Фёдор двинулся дальше, вглядываясь в лесную чащобу. К дому Никифора он до этого дня не ходил ни разу, так что, не зная точно, где он находится, можно было запросто пройти мимо. Иные, ищущие встречи с колдуном, зачастую так его и не находили. Поговаривали: Никифор, мол, насылает какие-то чары, уводя ходоков в сторону. Так это или нет, но в этот раз, похоже, колдун был в добром расположении духа, потому что, пройдя всего пять или шесть десятков шагов, Фёдор неожиданно увидел прямо перед собой потемневшую от дождей бревенчатую стену. Удивлённый этим внезапным открытием, он сделал ещё пару шагов и остановился, со смешанным чувством любопытства и страха изучая диковинное строение.
Оно больше смахивало на башню, чем на дом. Срубленное из толстенных, в обхват, брёвен, жилище колдуна и впрямь напоминало сторожевую башню, с той лишь разницей, что имело добротную, крытую тёсом крышу и множество окон, расположенных без всякого видимого порядка. И все как одно были закрыты ставнями, такими же потемневшими от сырости. Внизу виднелась низкая дверь, и судя по солидному её виду, столь же прочная, как и стены.
Очутившись так близко от дома, Фёдор в первый момент растерялся. Пока он шёл сюда, он успел уверить себя в том, что сможет добиться расположения колдуна, но стоило увидеть его дом, как от прежней уверенности не осталось и следа. Тёмный, мрачный, слепо таращащийся закрытыми окнами в окружающий его лес, он, почему-то, навевал мысль, что очередному — и, как всегда, незваному — гостю тут совсем не рады. Что, впрочем, было недалеко от истины.
Потоптавшись на месте, Фёдор осторожно шагнул к двери, поднял руку и робко постучал в неё костяшками пальцев. Судя по звуку, дверь и вправду была толщиной со стену.
На стук никто не откликнулся. Выждав с минуту, Фёдор повторил попытку, на сей раз ударив в дверь кулаком. Ещё через минуту он забарабанил в неё уже двумя.
Дом остался глух и к этому. Фёдор подумал было, что хозяин куда-то отлучился, как над его головой скрипнула, открываясь, ставня, и чей-то столь же скрипучий голос поинтересовался:
— Кого это там принесло?
Фёдор отскочил от двери и испуганно замер, глядя на приоткрывшуюся ставню.
— Ну, чего молчишь-то? — снова проскрипело из-за ставни. — Онемел, что ль?
— Я, это… — заикаясь, пробормотал Фёдор. — Фёдор. Сын Ильи Соломатина. Из клана Пожарных.
— Чего тебе надо, Фёдор Соломатин из клана Пожарных?
— Поговорить с Никифором, — ответил Фёдор, с трудом справляясь с волнением. — Нужно очень.
— А он не хочет ни с кем разговаривать, — донеслось из дома. — Так что топай обратно, парень.
Окно начало закрываться.
— Подождите! — взмолился Фёдор. — Я заплачу! Могу солью, могу кленовым взваром. У меня тут штук двадцать наконечников для стрел. А ещё табак есть. Почти три меры.