Ставня замерла. Рука, которая её закрывала, остановилась, потом толкнула ставню обратно.
— Табак, говоришь? — По ту сторону ставни помолчали несколько мгновений, видимо, раздумывая. — Ладно, заходи, коли так.
Ставня закрылась. Минуты две или три изнутри дома не доносилось ни звука, затем за дверью что-то зашуршало, заскреблось. Загремел отпираемый засов, и дверь, так же противно скрипя, как и ставни, отворилась.
— Входи.
Фёдор послушно шагнул внутрь, очутившись в крошечной комнатёнке, тускло освещённой коптящим огоньком масляной лампы. Держащий её человек оказался коротышкой неопределённых лет с длинными нечёсаными волосами и крохотными поросячьими глазками, недобро глядящими из-под густых, нависших бровей. Впустив Фёдора, он тут же закрыл дверь и запер её массивным деревянным засовом.
— Пошли.
Не пускаясь в дальнейшие разъяснения, коротышка двинулся куда-то вглубь дома, унося с собой слабое, трепещущее от движения, пятно света. Фёдору ничего не оставалось, как последовать за ним.
Поднявшись вслед за провожатым по грубо сколоченной лестнице, Фёдор очутился в комнате, под стать оставшейся внизу клетушке, только здесь была мебель: несколько полок, стол и пара лавок. Полки закрывала простая полотняная занавеска, из-за которой виднелись краешки стоящих там берестяных коробов и ещё что-то, что Фёдор сначала не узнал. А когда догадался, что это такое, его накрыла волна жара. Это были книги. Настоящие книги, и, похоже, очень старые. У Никифора, судя по рассказам тех, кому посчастливилось побывать здесь, книги видели, и немало. Стало быть, он попал куда нужно. Без сомнения, этот коротышка и был колдуном Никифором.
Никифор между тем поставил лампу на стол, уселся на одну из лавок, спиной к полкам и кивком указал на другую.
— Садись, парень.
Подождав, пока Фёдор снимет мешок и устроится на лавке, он поинтересовался:
— Ну, что там у тебя за разговор?
— Тут такое дело, Никифор, — начал Фёдор, нервно теребя лямку мешка. — Я тут жениться надумал, так за невесту, сам знаешь, полагается выкуп платить родителям. Без этого не отдадут. Всё бы ничего, да вот только простым выкупом я, боюсь, не обойдусь. Что-то особое нужно… А у тебя, рассказывают, много чего есть… всякого. Что от Прежнего Человека осталось.
— Непростая невеста, а? — проговорил Никифор.
Фёдор вздохнул.
— В том-то и дело. Отец у неё — в Совете старейшин. Да вдобавок — из другого клана.
— Ишь ты, — обронил Никифор. — Куда замахнулся.
— Тут что-то такое нужно, что родителям бы её понравилось, — затараторил Фёдор. — Обычным калымом их не ублажить. А вот если б что-то особое. — Фёдор снова вздохнул. — Иначе никак.
Никифор прищурился, отчего его и без того крохотные глазки превратились в щёлки.
— Особое, значит. Гм. Ладно, парень, — добавил он, подумав немного, — так и быть. Помогу. Есть тут у меня кое-то. — Никифор запустил за занавеску руку и выудил на свет маленькую серебристую пластинку.
— Вот это, к примеру.
— Что это? — Фёдор невольно подался вперёд, разглядывая вещицу. На её поверхности виднелись полу-стёршиеся чёрные чёрточки и значки, складывающиеся в надпись:
ВИГАТЕЛЬ ТРЁХФАЗНЫЙ АСИНХРО НЫЙ
И ещё что-то, ниже и мельче.
— Что тут написано?
— Заклинание, — сообщил Никифор. — Заклинание, необходимое, чтобы пробудить особого духа, которого Прежние Люди звали Электричеством. Такие таблички были прикреплены к особым предметам, именуемым «моторами», и достаточно было произнести заклинание, как те начинали двигаться. Кроме того, сделана табличка из особого металла, именуемого алюминием. Родители твоей невесты будут впечатлены.
— Даже и не знаю, — засомневался Фёдор. — Хорошо бы посмотреть, как оно действует. А алюминий есть и у них. Из него сделана целая ложка. А эта табличка. — Фёдор осёкся и прикусил язык, сообразив, что сболтнул лишнего.
— Мелковата будет против ложки, да? — закончил за него Никифор и хмыкнул. — Ладно. Тогда вот это.
Вторая вещь оказалась куда интереснее. Судя по обилию ржавчины, сделана она была из железа и имела рукоятку с каким-то чудным крючком впереди. Сверху к ней была прикреплена хитрой формы трубка, позади которой тоже виднелся крючок. Взяв эту штуку в руки, Фёдор убедился, что это и впрямь железо — тяжёлая, солидная железяка. Сбоку на ней было что-то выбито, но ржа скрывала большую часть надписи.
— Пистолет, — проскрипел Никифор. — Страшное оружие Прежних Людей. Убивало на большом расстоянии, грохочущим огнём.
— А сейчас? — спросил Фёдор, переводя взгляд с пистолета, на колдуна и обратно.