Дядя Коля закрыл глаза. Через несколько секунд лицо его расплылось в довольной улыбке, а браслет тихонько загудел. Ещё через минуту гудение прекратилось.
— Всё, дядя Коля. Спасибо.
— Ну, что там? Красное? Под завязочку? — спросил довольный дворник.
Парень вздохнул и показал браслет.
— Голубой?! — ахнул дядя Коля. И помолчав, осторожно спросил:
— А что это значит?
Парень пожал плечами. Ответила девушка:
— Умиротворённость.
Дворник недоверчиво хмыкнул.
— А что вы представили? — спросила девушка.
— Так знамо что, — смутился дядя Коля. — Как мы сидим с Машей. Э-э-э, с Марией Александровной на кухне, пьём чай, а пирожки у неё такие горячие, прям из печки. И на душе так хорошо, так покойно.
Он вдруг осёкся:
— Умиротворённо так.
Браслет возмущённо пискнул.
— Чего это он? — удивился дядя Коля.
— Этот отдел накопителя полностью заряжен. Энергию девать некуда. Впрочем, у нас и для этого вида энергии найдётся применение. Вот только, боюсь, взлететь мы не сможем…
— А как же вы попадёте домой? — удивился мальчишка.
Пришельцы переглянулись. Парень неуверенно улыбнулся:
— Мы что-нибудь придумаем. Спасибо вам за помощь, друзья, но…
На глазах у малого показались слёзы. Он дёрнул дворника за рукав:
— Как же так, дядя Коля?
— Дык. Понимаешь, я…
Тут браслет тихо пискнул, и парень недоверчиво поднял руку. Он повернул браслет на малого, и зелёный индикатор начал светиться всё ярче и ярче.
Дядя Коля от волнения обнял малого за плечи:
— Ах, ты ж, доброе сердечко! Пожалел?!
А дальше случилось то, чего ни дядя Коля, ни мальчишка не ожидали. Парень покраснел. По-настоящему. Как только красны девицы краснеть умеют. Он опустил голову и тихо прошептал:
— Я был неправ.
— Чего? — удивился дядя Коля. — Зелёный не поможет?
— Поможет. Я в другом был неправ. Мы из-за этого и поссорились. Я говорил, что на Земле останавливаться не стоит. Что вы. Вы.
— Мы что?
— Неспособны на высокие чувства. Я ошибся!
Он повернулся к девушке, ловившей каждое его слово:
— Прости меня.
Кажется, у неё дрогнули губы. Она хотела что-то сказать, но её опередили. Браслет неожиданно загудел. Парень поднял его, и все увидели, как очень быстро заполнился сначала жёлтый индикатор, потом оранжевый и, наконец, красный. Браслет щёлкнул и затих. Девушка так ничего и не сказала. Она подошла к парню и просто заглянула ему в глаза. Всё было ясно без слов.
Потом она нагнулась к малому и поцеловала того в щёку и, наверное, впервые в жизни, малой не стал протестовать. А парень в это время жал руку дяде Коле, и у того глаза были на мокром месте.
— Я тебя не забуду, — шепнула девушка мальчишке.
Они шагнули к своей машине. Парень повёл рукой, и в золотистой сфере открылся проход. Но прежде чем уйти, девушка повернулась к людям. Один смотрел на неё с умиротворением, другой с надеждой. Она ничего не сказала, но было видно, что люди что-то услышали.
— Я велосипед хочу, — сказал малой.
Дядя Коля почесал в затылке и, прислушиваясь к себе, удивлённо заметил:
— А мне ничего не надо. Кажись, у меня всё есть. Только руку протяни, — добавил он помолчав.
Девушка кивнула и поднялась прямо по воздуху к парню, стоявшему в проёме. Они помахали людям рукой. Те помахали в ответ. Проём затянулся, и они исчезли. Вот только что были, и вот — нет их.
— Вот техника дошла! — крякнул дядя Коля. — Когда-нибудь и мы так смогём. Ну что, малой, домой? А то глянь, какая тучка надвигается, как бы не было дождя.
И они пошли. Через редкий подлесок и дальше — мимо садов и огородов по пыльной просёлочной дороге. И чем дальше они уходили с той полянки, тем образы двух странных пришельцев в нелепых плащах становились всё более зыбкими, пока не исчезли совсем. Когда же они оказались снова в центре небольшого двора, где под старой липой стояло потёртое кожаное кресло, дядя Коля недоверчиво снял с плеча сумку с инструментами:
— Малой, ты не знаешь, куда это я собрался?
— Не знаю, дядь Коля, — мотнул головой малой. — Вроде вы телевизор хотели починить?
— Телевизор? Да нет. Телевизор-то я давно починил. Ну, то есть. Неважно.
Дворник пошарил в сумке, но ничего не найдя, нахмурился:
— Странно. Тут вроде лампа была.
Он хотел ещё что-то сказать, но тут у мальчишки встопорщились над ушами вибриссы внутренней связи.
— Да, мам? Домой идти? — грустно спросил он.
Мама что-то ему отвечала, и с каждой секундой брови его всё выше взлетали вверх.