— Вот зараза! — выругался Сиги, с трудом удерживая на заданной траектории дёргающийся корабль. — Если так дело пойдёт и дальше, посадка нас ждёт интересная. Шлёпнемся, как пить дать. Лучше уж и не пытаться…
— Воздух, — напомнил сидящий в своём командирском кресле Авилов. — Никита говорит, что резервных запасов хватит максимум на неделю. Так что хотим мы этого или нет — садиться придётся. Потом двигатели.
Едва он произнёс это слово, корабль снова тряхнуло. На панели мониторинговой системы, где уже горели несколько тревожных красных ярлычков, появился ещё один. Ещё одна неисправность.
— Гнилое корыто! — выдал Сиги. — И это — флагман космического флота Земли!
— Шестнадцать световых лет — не шутка, Макс. Никто никогда не летал так далеко, как мы. Мы первые, а первым всегда трудней всего.
— Это да, — с немалой долей сарказма отозвался Сиги. — Уж чего-чего, а трудностей в этом полёте нам досталось с избытком. Чёрт знает что! Можно подумать, кораблю сотня лет. Всё рассыпается буквально на глазах.
Позади них послышался звук открываемых запоров люка, затем внутрь рубки ворвалась и тут же погасла яркая полоска света. Оба космонавта дружно повернули головы, встретив вопросительными взглядами вошедшего инженера Березина.
— Что с двигателем? — спросил Авилов.
— Плохо дело, — ответил Березин, устало опускаясь в свободное кресло. — Долго не протянут. Нужен ремонт, но только не на орбите. Понадобится снимать обшивку, а это время. А время — это воздух. Вот такая закавыка, кэп.
— Ясно, — откликнулся Авилов. — Значит, без вариантов. Садиться — и точка.
— И без предварительного облёта, — добавил Сиги.
Авилов кивнул и, подняв голову, поглядел на верхнее обзорное окно, за которым, медленно разрастаясь, плыл огромный бирюзовый диск планеты.
— Хорошо, что мы хотя бы добрались до неё…
— Нет, кэп, — возразил Березин. — Хорошо будет тогда, когда мы сумеем взлететь с неё. А то вместо первых людей, побывавших на планете другой солнечной системы, мы превратимся в первых космических робинзонов. Вот будет облом!
— Нам для начала на неё ещё сесть надо, — напомнил Сиги, отрабатывая манипуляторами очередной двигательный «бзик».
Разговоры смолкли. В рубке повисла тишина, нарушаемая лишь попискиванием сканеров и без конца прерывающейся далёкой песней двигателей.
Планета продолжала увеличиваться, всё медленней и медленней, по мере того, как корабль, хоть с грехом пополам, но всё же гасил свою подлётную скорость. Вскоре планета заняла всю площадь передних окон. Теперь они летели над самой её атмосферой, раскрашенной белыми мазками облаков, под которыми виднелись очертания обширных зеленовато-жёлтых материков и голубые просторы многочисленных морей.
Уже на орбите, двигатель выдал очередной фортель, едва при этом не заглохнув. Убежавший на корму, Березин вернулся с тревожной вестью: обнаружилась неисправность в системе подачи топлива. В ближайшие час-полтора она может отказать совсем. Нужно было садиться, и садиться немедленно.
Пробормотав короткую молитву, Сиги повёл корабль к поверхности.
Вход в атмосферу не принёс их и без того потрёпанной долгим межзвёздным перелётом посудине ничего хорошего. Сверхсложная и, как считалось, сверхнадёжная корабельная начинка, начала отказывать, одно за другим, а в обшивке, и без того покоцанной бесчисленными микрометеоритами, открылись новые щели, о чём тут же оповестили устройства контроля герметичности. Двигатель, понятное дело, тоже не остался в стороне. Отчаянно отрыгиваясь огненными сгустками, корабль пробил верхний слой облаков, очутившись над обширной равниной, от горизонта до горизонта покрытой желтоватой травой и редкими, растущими поодиночке и небольшими группами, невысокими деревьями. Когда до них оставалось всего ничего, двигатель опять забарахлил, да так, что у троих космонавтов душа ушла в пятки. Несколько секунд, показавшихся им вечностью, корабль провёл в свободном падении, и лишь когда катастрофа уже казалась неизбежной, двигатель вновь заработал на полную мощность. Разбрасывая во все стороны комья дымящейся земли, изрыгаемый им огненный столб затормозил громаду корабля в нескольких метрах от поверхности, а затем бережно опустил его на предусмотрительно выпущенные посадочные опоры.