Квинс обходил стены по часовой стрелке. Все сундуки оказались заняты. В одиннадцати покоились скелеты, а в одном — обнажённая девушка. Сделав круг и убедившись, что для него свободного места нет, Квинс вернулся к тому гробу, где лежала девушка. Он хотел получше её разглядеть. У неё была такая белая кожа, что если бы не скелеты в соседних гробах, Квинс подумал бы, что это не человек, а мраморная статуя, которую кто-то положил в гроб и зачем-то залил мутной жидкостью. Смерть что ли хотели так обмануть, отправив вместо себя в загробный мир точную копию в мраморе?
Вдруг Квинс услышал цоканье. По полу полз громадный паук. Таких Квинс никогда не видел. Он был размером с кошку на отливающих серебром тонких, как прутья решётки, коленчатых ногах. Бежать было некуда, кроме как забраться на гроб с девушкой. Стекло оказалось прочным и не пошло трещинами под его весом. Но что-то он всё-таки в гробу поломал, потому что тот вдруг как-то утробно загудел, уровень жидкости в нём стал уменьшаться и послышался такой звук, будто кто-то её всасывает. Она уходила через поры, открывшиеся в днище, и просачивалась сквозь пол комнаты.
Когда вся жидкость вытекла, стекло поехало к подножию гроба, точно могло стекать так же, как жидкость, а вместе с ним поехал и Квинс как по движущейся лестнице, разве что он теперь лежал, а не стоял.
Пока он размышлял что делать дальше: то ли спрыгнуть вниз, но там ведь его поджидал паук с острыми, как клинки, лапами, то ли остаться — вдруг ему получится удержаться на краю гроба, — всё само собой разрешилось. Крышка ускользнула от него полностью, буквально ушла из-под ног, вернее из-под живота, и он плюхнулся прямо на девушку, не успев даже выставить перед собой руки, чтобы самортизировать удар. Губы его коснулись губ девушки, что можно был посчитать за поцелуй. Ощущения были очень приятными. Квинс, правда, испугался, что вот сейчас лицо девушки начнет разлагаться, как это бывает с мумиями, оказавшимися на воздухе после того, как они много лет пролежали в закрытых комнатах, и она за несколько минут превратится в то же самое, что лежит в соседних гробах.
Пока этого не произошло, Квинс решил поцеловать её ещё раз. Тело девушки тоже было холодным. Её кожа быстро розовела. На длинных ресницах остались капельки жидкости, тускло блестевшие, как украшения. Веки её дрогнули, начали раздвигаться, точно шторы на окне, которые должны впустить солнечные лучи в тёмную комнату. Её глаза были синие и прозрачные, как чистая морская вода, сквозь которую видны кораллы и водоросли, но, похоже, поначалу она ничего не видела. По крайней мере, её взгляд был каким-то отсутствующим. Квинс успел на неё наглядеться, прежде чем её губы дрогнули, и она что-то сказала.
Это был какой-то неведомый Квинсу язык. Да и слова после заморозки давались ей с заметным трудом. Она не могла выговорить всех звуков. Квинс никак не мог придумать, что ей ответить. Назвать своё имя? И что оно ей скажет? Назвать своё племя? Это тоже для неё будет пустым звуком.
На лице Квинса расплылась глупая улыбка. Ситуация была пикантной. Он лежит на абсолютно голой девушке. Какой следует вывод? Правда, зачем он тогда на неё полез, не раздевшись?
Девушка наконец-то разобралась в обстановке, ухватила Квинса за плечи, приподняла, одновременно подталкивая ногами, и перевалила через бортик гроба. Квинс не ожидал, что она окажется такой сильной, поэтому так легко поддался.
Как только он грохнулся на пол, к нему подскочил железный паук и вонзил в плечо одну из своих коленчатых ног. Квинс отмахнулся, но только ушиб руку, а паука так и не отбросил. Нога у паука оказалась полой, и он что-то вспрыснул в плечо Квинса. Тот задёргал ногами и руками, пробуя освободиться, но паук и сам отстал, отбежал на такое расстояние, чтобы Квинс его не смог достать. Хотя, что б он сделал пауку голыми руками?
Девушка села в гробу и посмотрела на корчившегося на полу Квинса.
— Прости, что разбудил тебя, — сказал он.
На какое-то время девушка ушла в свои мысли, точно в голове по нескольку раз воспроизводила слова Квинса, прежде чем до неё дошёл их смысл. Похоже, она совершенно не смущалась того, что на ней нет никакой одежды.
— Не бери в голову, но ты говоришь на странном диалекте. Ты не из моего экипажа. С какого ты корабля? — то ли у неё отошли губы от холода, то ли она за несколько секунд выучила язык Квинса. Он её понимал, у неё был какой-то лёгкий акцент, но опять же скорее из-за того, что рот её ещё не слушался.
— Мой корабль далеко. Называется «Кериото». Но тут джунгли вокруг. Я пешком пришёл.