Возле майора стоял капитан. «Интересно, — подумал я, — успеет ли с вытащить пистолет, пока я буду заниматься майором?».
— Не застал вас на аэродроме, — сказал он. — Значит, вы прилета предыдущим рейсом. Но в списке командированных указано два капитан Кто этот лейтенант?
Список командированных? Два капитана? Я заставил опуститься полезшие на лоб брови и озадаченно спросил:
— Может быть, ошибка, сэр? Сегодня такой суматошный день. Разрешите взглянуть на список?
Он что-то проворчал и протянул мне панку. Я провел пальцем по списку и остановился на двух нижних именах. Вернул папку майору.
— Так и есть, сэр — ошибка. Я — капитан Дрем. А это Хеск, не капитан, как здесь напечатано, а лейтенант.
— Ладно. — Майор внес в список поправку. — За мной — шагом марш!
Мы подчинились. За дверью стоял грузовик, битком набитый военными полицейскими (надо заметить, весьма неприятное зрелище). Майор забрался в кабину, а я помог Мортону подняться в кузов и залез сам. Причем, очень быстро, ибо не хотел, чтобы майор увидел то, что увидел я, а именно, двух военных полицейских, идущих к машине. Заглянув в кузов, они состроили брезгливые гримасы и направились к парадной. Я огляделся и понял, почему они скривились — кроме нас с Мортоном, в грузовике не было ни одного офицера.
— Что у вас тут, заседание дамского клуба? — прорычал я. — А ну заткнитесь и уплотнитесь.
Полицейские быстро и беспрекословно подчинились. Мы с Мортоном уселись на скамью, любезно предоставленную нам нижними чинами и унтер-офицерами. Грузовик тронулся с места, и я с облегчением вздохнул.
— Капитан, вы, случаем, не знаете, куда нас везут? — обратился ко мне дородный сержант.
— Заткнись!
— Благодарю вас, сэр.
После этого обмена любезностями никто не рискнул завести разговор. Наконец грузовик остановился.
— Вылезай! — приказал майор. — Капитан, следуйте за мной.
Я подбежал к майору, который возился с ключами у входа в огромное здание, и застыл как вкопанный перед огромными афишами у входа. Афиши были трехмерными, очень красочными, с изображениями множества голых девиц.
— Перестаньте пялиться, капитан, — рявкнул майор, и я вытянулся по струнке, не отрывая глаз от вывески: «ГАРНИЗОННЫЙ ТЕАТР — ТОЛЬКО ДЛЯ ОФИЦЕРОВ». — Сегодня представления не будет, — сказал он, — а будет чрезвычайное заседание. Совершенно секретное. Сейчас прибудут техники и осмотрят театр на предмет подслушивающих устройств. Я приставлю к каждому технику полицейского, а вас назначаю ответственным. Составите списки личного состава и отдадите мне. Ясно?
— Да, сэр.
— Сейчас я лично проверю, заперты ли все двери кроме парадной. У нас с вами всего час, действуйте.
Я отдал честь и, проводив майора взглядом, попытался понять, что все это значит. Раздумья были прерваны скрежетом тормозов — к поребрику приткнулся грузовик. Из кабины выскочил сержант и кинул руку к козырьку.
— Ну, и кого же вы нам привезли? — спросил я.
— Техников, сэр. Нам приказано…
— Знаю, что приказано. Выгрузить и построить.
— Есть, сэр.
Я подошел к аккуратной шеренге военных полицейских и ткнул пальцем в Нортона.
— Вы, лейтенант Хеск, займете пост у входа. Никого не впускать и не выпускать без моего разрешения.
Нортон оглянулся через плечо, и у меня екнуло сердце. Все же новое имя не выветрилось у него из головы — он поплелся к входу. Окинув шеренгу мрачным взглядом и остановив его на правофланговом — седоволосом сержанте с лицом, напоминающим старый сапог, и множеством шевронов на рукаве, я состроил злобную гримасу и процедил сквозь зубы:
— Вы — старший унтер-офицер?
— Да, сэр.
— Отлично. Слушайте приказ. Приставить к каждому технику по одному полицейскому. Всех сосчитать и переписать, да без ошибок. И пеняйте на себя, если что. Вопросы есть?
— Никак нет, капитан.
Сержант повернулся на каблуках и с наслаждением выпустил воздух из легких. От его рева с ближайших голов слетели кепи. Кивком выразив одобрение, я подошел к парадной и встал рядом с Мортоном.
— Намечается что-то важное, — тихо сказал ему я. — Через час здесь качнется чрезвычайное заседание, а мы отвечаем за охрану. Не знаю, как тебе, а мне это кажется интересным. — Нортон застонал, а я пошел посмотреть, как выполняются мои распоряжения.
Техники сняли ранцы и настраивали приборы на контрольных панелях, висевших на груди. Один солдат направил датчик на грузовик, и я заметил, как дрогнула стрелка на приборе. В головных телефонах, висевших у него на шее, отчетливо пискнуло.