Халдан закрыл глаза и в притворном отчаянии схватился за голову.
— Из пяти тысяч трехсот восьмидесяти строк протокола тебя угораздило выбрать эти два слова! Приди ко мне, моя детка, я продемонстрирую тебе, на чем основывается мой принцип, и объясню, почему не хотел применять его к молоденькой, невинной девочке в многолюдном Сан-Франциско.
Когда юноша вновь открыл глаза, она стояла перед ним и смотрела с любовью и восхищением. Пришлось обнять девушку, чтобы она не сбежала к Галанову.
— Когда мы впервые встретились, — признался он, — твоя красота и грация показались мне неземными, а в твоем аналитическом, рациональном, неженском уме я увидел неразрешимую тайну. Отец предупреждал меня, что ты из другого мира. Мой адвокат намекал, что ты не что иное, как воплощение Сатаны в женском обличье. И только теперь твое любопытство к вещам ничтожным и мелким, вроде этой пикантной сплетни, окончательно убедило меня, что ты обыкновенная женщина. Прощайте мечты о романе с бессмертным демоном!
— Не изворачивайся, Дон! Ты должен мне объяснить, что такое…
— Почему все называют меня Доном?
— Потому что это я назвала тебя так — Дон Жуан!
— А, в честь романтического героя Байрона?
— Не совсем. Я скорее имела в виду персонажа Бернарда Шоу…
— Какого еще Шоу?
— Ты не слышал о нем. Это девятнадцатый век.
— Тогда конечно. Я начал с восемнадцатого и продвигался назад.
— Но мы здесь не за тем, чтобы говорить о литературе…
В дверь постучали, и Халдан броском через плечо препроводил свою голую, но обутую невесту на середину кровати.
— Не выходи из-за занавески, пока я не отделаюсь от этого назойливого коридорного!
— Дай одежду, — шепнула она. — Это не коридорный, и тебе не удастся так легко избавиться от него.
— В твоей интуиции я уже не сомневаюсь, но о твоих способностях предвидения я не догадывался, — улыбнулся юноша, задергивая занавески.
Раздосадованный вторжением, он рывком распахнул дверь.
Стоявший на пороге высокий мужчина с каштановыми волосами тихо, но довольно отчетливо спросил:
— Могу я на минуту зайти к вам, Халдан-IV? Меня зовут Файрватер-II.
Халдан от неожиданности отпрянул назад и поймал себя на мысли, что со стороны, наверное, выглядит как баскетболист, приготовившийся к штрафному броску.,
— Безусловно, сэр. Сочту за честь.
— Я хотел успеть до начала брачной ночи, но меня несколько задержал Хагуд. Он сообщил, что ты совершенно случайно прошел испытание на физическую выносливость и смелость. Сынок, я горжусь тобой!
Прости мою фамильярность, но ты и сам, наверное, согласишься, что у нас с тобой гораздо больше общего, чем у многих старых друзей. Хагуд еще говорил, что ты напал на след моей теории отрицательного времени.
— LV2 = /-Т/?
— Да-да, именно.
Улыбка согласия на лице Файрватера с лихвой вознаградила Халдана за разочарование из-за утраты авторства теории.
— Может, вы присядете? Моя жена немного не в форме.
Серые глаза Файрватера обежали комнату. Поблагодарив за приглашение, он придвинул кресло к камину и, усаживаясь, сказал:
— Все те же туфли… — Затем он крикнул в сторону занавешенной постели: — Выходи и одевайся! Твоя нагота не представляет для меня интереса.
— Сэр, она, наверное, стесняется. Я подам ей одежду.
— Не беспокойся, Халдан. Я видел ее попку чаще, чем лицо. Ее мать — одна из моих самых ленивых жен, так что мне частенько приходилось менять ей пеленки.
— Так вы ее отец?
— Ты уж не вини меня за это, сынок. Я был уже старым и усталым, когда она появилась на свет. К тому же одно неудавшееся дитя из восьмидесяти одного, это не так плохо.
— Папа! — негодующе пискнула из-за занавески Хиликс. — Я сама хотела ему все рассказать!
— Сэр, для меня большая честь быть вашим зятем, и должен признаться, что у вас очень необычная дочь, но…
Краем глаза Халдан заметил, как Хиликс выскочила из-за занавески и схватила одежду.
— …но у меня возникают серьезные сомнения по поводу себя самого. Во всей Галактике не найдется другого такого осла, как я. Я любил вашу дочь, а она меня обманывала. Она преднамеренно злоупотребила моим чувством, заманила мелкими пустяками и предала в самый ответственный момент.
— Ничего себе мелкие пустяки! — взвилась на дыбы девушка из угла комнаты. — Папа, он смешал с грязью доброе имя Файрватера! Лишил меня чести! Погубил! Мало того, он — отец моего еще не рожденного ребенка. И он смеет называть это мелкими пустяками!