— А если он забыл не для этого?
— Если он забыл не для этого, то использует для этого. Ты когда-нибудь играл в Го, Тоши?
— Нет, Микио, никогда.
— Это сразу по тебе видно. В Го есть такая особенная стратегия — ёсу-миру [32] . Отец, как опытный игрок в Го, наверняка ею владеет. Но тебе этого не понять!
— Я думал, что Го только для пожилых.
— Для пожилых — да. Но и некоторые молодые яппи сейчас склоняются к этой забытой игре.
— И ты?
— Боку мо [33] .
— Ого! А кто научил тебя?
— Этого я тебе рассказать не могу.
— Можешь не рассказывать, я и так догадался.
— Стал, я смотрю, слишком догадлив, — криво усмехнулся Микио, не поворачивая головы от дороги.
Тоши решил не нарываться. У Микио было несколько запретных углов, и его страсть к Митико была одним из них. Митико много вложила в Микио и его воспитание. До встречи с ней, он был обычным шалопаем. Парнем, который мог снимать только уличных девок. В Митико была какая-то загадка. Тоши видел её всего один раз, но у него сложилось впечатление, что она не та, за кого себя выдаёт. Сложная штуковина, одним словом. Тоши ни за что не согласился бы на секс с такой девушкой. Ты решишься с ней на секс, а ночью она отрежет тебе яйца!
Глава 6 Cигэмото
Резкое движение, следующее за состоянием неподвижности, чревато эффектами. Но такого «эффекта» я не ожидал. Произошло несколько вещей одновременно. Сначала я увидел чёрный силуэт человека. Потом осознал, что человек замахивается на меня чем-то большим и тяжёлым. Затем «это» полетело в мою голову, и если бы я не увернулся, наверняка бы размозжило её. Что за ерунда? Зачем ему потребовалось нападать на меня? Я ошарашено хлопал глазами, сидя на земле. Это было dejà vu. У меня было полное ощущение того, что это уже было в моей жизни! В следующий момент я вспомнил часть своего сна. Но главное из того, что я вспомнил, был Сигэмото. Мне приснился японский учитель Го, который в итоге напал на меня, а потом чуть не убил!
А скорее всего, убил бы, если бы я не выскочил из сна. Мой русский Учитель перестал нападать и сейчас массировал мою спину быстрыми круговыми движениями, сотрясающими тело. Я сидел на земле, пытаясь собрать подробности. Массаж меньше всего способствовал этому. Но мне некогда было спорить или сопротивляться. Я только что вспомнил очень важные детали! Я вспомнил, как во сне пришёл в дом Сигэмото. И что со мной был мальчик. Мальчик, которого я привёл в его дом. Я вспоминал мельчайшие тонкости меблировки и расположения предметов. Жаль, что я был в горах, и не мог записать такого интересного и странного сна!
— Послушай, у меня был очень странный сон! — наверное, таким голосом я разговаривал в детстве.
— Можешь рассказывать, я слушаю, — ответил Учитель голосом родителя.
— Не мог бы ты трясти тише? Мешаешь сосредоточиться!
Как можно подробнее я рассказал, как ночью посетил дом Сигэмото, про палец и щипцы. Теперь это воспоминание настолько прочно сидело внутри, что я опасался, как бы оно не стало навязчивым. Я почти физически ощущал эти ужасные щипцы и то действие, к которому подбил меня японец. Мне было одновременно и жутко и отвратительно!
— Интересно, — прокомментировал Учитель, мысленно созерцая что-то невидимое.
— Что именно?
— Интересно, в какие образы твоё восприятие собрало это событие.
— Событие сна?
— Событие путешествия.
— Какого путешествия?
— Путешествия в Дом Смерти.
— Ты продолжаешь настаивать на своей версии?
— Разве ты не получил подтверждения?
Это было продолжением разговора, начатого в гроте. Надо разобраться со всем этим, сказал я себе.
— Давай поговорим, — начал я, — ты утверждаешь, что прошедшей ночью мы стреляли в Дом Смерти? Так?
— Так.
— Для более точного попадания ты положил мне в руку камушек. Так?
— Разве этого не было?
— Допустим было, но это ещё ничего не доказывает. В самом начале сна я держал камень в руке. Он показался мне увесистым. А потом я не помню никакого камня, так как вёл за руку мальчика. Это был сын главы нашего клана. Вернее того клана, самураем которого я был в сновидении. Так бывает во сне, когда всё неуловимо меняется и находится в состоянии flexible .
— Это и был камень.
— В смысле?
— Ребёнок — это камень. Ты должен был поставить его на доску в Доме Смерти. Что ты и сделал правильно и точно. А твоё восприятие, под влиянием только ему известных образов, очеловечило камень и наделило его незабываемыми чертами. Такими как молодость, сосредоточенность, обречённость. Что, в общем, вполне расшифровывается. Это был твой первый камень, наверное, поэтому это был ребёнок, а не старик. Этот камень должен был остаться на доске. Отсюда — обречённость. Сын главы клана — тоже понятно. Так как это была моя постановка.