Я так и ахнула. Какие князья Долмацкие? Баба Нюра мне рассказывала, что дед Розы Сергеевны работал извозчиком на городской бирже! Да Бог с ней, пусть бы плела, что ей угодно, хоть к царскому роду причисляя честных извозчиков города Емска, но мальчик? Мальчик-то откуда взялся?
- Откуда же прибыл ваш племянник? Где его родители?
- Ах,- легкомысленно отмахнулась Роза Сергеевна,- Димочка приехал из Москвы, прознав, что здесь у него родственники. А родители... умерли!
У меня голова пошла кругом. Даже если хоть что-то из этого было правдой, оставался главный вопрос:
- Чем же вы его кормите?
- Димочка ест очень мало, и так же как и я любит печеную картошку!
Печеная картошка действительно была единственным блюдом, которое могла себе позволить нищая женщина. Картофель она выращивала на своем огородике, и в основном-то его и ела.
- Так что на счет курточки?
- Посмотрю,- рассеянно пообещала я,- приду домой и посмотрю, чем смогу помочь вашему Диме!
- Спасибо, Людочка, вы такая славная!
Я автоматически протянула ей какое-то очередное варенье, принесенное моими дамами, но Луиза Сергеевна чуть ли не ужасом отшатнулась от подарка.
- Димочка не любит сладкое!
- Но вы-то любите! - разозлилась я, и насильно втолкнула ей в руки банку.
Но когда Роза Сергеевна уже ушла, я обнаружила варенье, стоящим за одним из стеллажей - очевидно, не желая со мной спорить, она таким образом решила от него избавиться.
В моем сердце заполыхала тревога - тот таинственный Дамиан, который так изуродовал её полгода назад, тоже не любил сладкого. Надо было посмотреть на этого Димулю вблизи, пока с пожилой чудачкой опять чего-нибудь не случилось.
Решив не откладывать этого дела на потом, я даже сбегала в обеденный перерыв домой и отобрала из Алкиного гардероба не особо любимые ей свитер и мастерку.
Но мои планы были решительно расстроены вторгнувшейся в здание библиотеки заведующей отделом культуры Фридой Марковной Гольдберг.
О, Фрида Марковна была личностью примечательной. На заре юности юная Фридочка стала первой пионеркой города, будучи дочерью двух революционеров «без страха и упрека». Имея такое роскошное происхождение, по служебной лестнице она неслась со скоростью экспресса, уже в двадцать лет возглавляя местный комсомол. Всё шло к депутатству на съезде партии и креслу первого секретаря райкома, когда столь прекрасное будущее налетело на риф борьбы с «космополитизмом»! Фриду в особо грубой форме ткнули носом в еврейское происхождение и отправили на десять лет искупать это в Сибирь, а её стариков-родителей вообще расстреляли.
Хрущевская оттепель реабилитировала многих невинно осужденных. В общем потоке вернулась в город притихшая и изрядно постаревшая Фрида Марковна. Покашливая от приобретенной в ГУЛАГе астмы, она устроилась работать уборщицей в клуб. Но, как говорится, «черного кобеля не отмоешь добела!» - не успело пройти и полгода, как она уже подала документы о восстановлении в партии. И пошло, и поехало, и уже к началу правления Брежнева Гольдберг была вторым секретарем партии Земского райкома (в первые секретари её все-таки не пустили, опасаясь тюремного прошлого).
Когда она руководила вверенным ей участком работы, люди разве что руки на себя не накладывали. Застенки лишили её даже тех крупиц благожелательности, которые природа скупо отвесила дочери «потрясателей истории». Злая, лишенная сантиментов и чувства меры, она буквально изводила подчиненных придирками, а на любую критику за перегибы реагировала цитатами из «Морального кодекса строителя коммунизма».
Семьи у неё не было, и поэтому ничто не мешало Фриде Марковне «гореть» на работе. Она задержалась с пенсией практически на пятнадцать лет, но и тогда не удалось её выпроводить окончательно и бабушке поручили курировать местную культуру.
Мы - библиотекари, хоровые и инструментальные коллективы, кружки самодеятельности, заведующие сельскими клубами и киношники - боялись стервятницу, как стихийного бедствия. И вот сегодня она обрушилась на мою и без того замороченную Мурзиком и Розой Сергеевной голову.
- Да, что вы себе позволяете! Только возмутительным образом пренебрегающий своими обязанностями работник может себе позволить опоздать на работу на целых пятнадцать минут! Во времена товарища Сталина такую разгильдяйку стерли бы в лагерную пыль! Превратили государственную библиотеку в частную лавочку - когда хочу, тогда и прихожу, что хочу, то и делаю! Говорят, вы вяжите на рабочем месте?!
- Только в обеденный перерыв! - пискнула я.
- А что, больше заняться нечем? Читайте классиков марксизма-ленинизма, тогда вы научитесь мудрости и ответственности!