Меня он холодно смерил презрительным взглядом и замер у входа.
- Иди, прогуляйся по парку,- рассеянно повелела парню Клара Федоровна,- мне нужно поговорить с Людочкой!
Она пришла в удачное время, когда я уже закрыла библиотеку и сидела, дожидаясь пока тетя Клава домоет полы.
Увидев, кто пришел, уборщица хмуро фыркнула и ушла, а мы остались вдвоем.
- Ты тоже веришь всей этой грязи? - грустно спросила Петрова, нервно расстегивая плащ.
- Нет,- вполне искренне и твердо ответила я,- не верю! Но и не могу понять, почему вы так носитесь с этим парнем?!
Клара Федоровна видимо настолько была вымотана всеобщим остракизмом, что впервые на моей памяти, открыто разозлилась.
- Но, Люда, ты же сама видела, в какой нищете и убожестве находился Димочка! Разве я могла его оставить погибать возле сумасшедшей нищенки?
Я неловко поежилась - сказать прямо, что думаю по этому поводу не могла, кривить душой не хотелось.
- Может, - наконец, отважилась я намекнуть,- вы слишком увлеклись в своем стремлении помочь!
И вдруг, к моему удивлению, она согласно и измученно кивнула головой.
- Да! Так, скорее всего, и было! Дима - такой одинокий и несчастный интеллигентный мальчик! Мне хотелось его порадовать, и мы с Виктором стали часто приглашать юношу к себе. Сама понимаешь, у нас и с продуктами легче, да и дом не сравнить с халупой Розы. Инка как всегда дичилась, а с Катюшей они так сдружились! Димочка такой контактный, такой услужливый!
Вспоминая всегда брюзгливо недовольное выражение лица «Димочки» я усомнилась в точности такой характеристики. Но следующим словам сразу поверила.
- Когда пошли разговоры, я поняла, что живу среди исключительно черствых и неблагодарных людей, и прямо сказала Диме, что лучше бы ему временно не посещать нашего дома. Хотя бы до тех пор, пока все не утихнет!
Разумное, а главное, единственно верное решение, но почему при этих словах у Клары Федоровны стало такое измученное и несчастное лицо?
- Но ты понимаешь, Людочка, - на глазах женщины показались слезы,- когда мальчик об этом услышал, он расстроился. Дима сказал, что впервые у него появилась настоящая семья и если мы его сейчас бросим, то он покончит с собой!
У меня изумленно округлились глаза, хотя... Клару Федоровну я понимала - а вдруг, действительно, малахольный паренек возьмет, да и залезет в петлю, как тогда ей жить с таким грехом на душе?
- Кто-то сказал: «Мы в ответе за тех, кого приручили!»
- Сент-Экзюпери,- механически напомнила я, и тут же растерянно спросила,- и что же вы теперь намериваетесь делать? Как все это сносить?
Клара Федоровна жалко улыбнулась.
- Знаешь, мне практически пятьдесят! В моей жизни много всего было, и я уверена, что скоро весь город привыкнет к Димочке и разговоры утихнут сами собой. Главное, не дрогнуть и высоко держать голову!
- А как относится ко всему этому Николай Викторович?
- Он все понимает, хотя, ему тяжело видеть, каким нападкам я подвергаюсь, но мы с ним уверены, что наша семья из этого испытания выйдет ещё более сплоченной!
Хорошо, коли дело обстоит именно так!
- И всё же, Людочка,- вдруг остро блеснули глаза собеседницы, - большая часть в этой неприятной ситуации и твоей вины!
- Что? - опешила я,- каким же это боком попала моя скромная персона в эту историю?
- Если бы ты сразу забрала Димочку себе...
- То сидела бы сейчас без работы, всеми оплеванная, и без надежды хоть как-то прокормить свою семью!
Но Клара Федоровна закусила удила.
- Мы бы тебе помогли! Да и кому какое дело до библиотекарши?
Благодарю покорно! Если ей не было до меня никакого дела, то вряд ли стал бы молчать мой экс-супруг, уж не говоря о бабе Нюре и прочих! Да, только в тот момент я поняла, насколько эгоистичной была эта женщина, и подивилась, как не замечала этого раньше.
Но Петровы столько раз меня выручали и деньгами, и продуктами, и поддержкой, что это противоречие с трудом укладывалось у меня в голове.
Человек слишком многогранен, и он редко подходит под какое-нибудь определенное клише, типа - добряк, злой или жадный. Всё запутано, всё условно, и никогда не знаешь, как он поведет себя в той или иной ситуации. Но есть люди, которые виртуозно манипулируют людьми, и хорошо разбираясь в их слабостях, симпатиях и антипатиях, легко добиваются своих целей.
К последним, наверное, относился и Димочка.
ПРОШЛО ПЯТЬ ЛЕТ...
За эти годы произошло много и мало одновременно. В моем положении, по крайней мере, особых сдвигов не было. Я работала в той же самой библиотеке, и мне катастрофически не хватало денег, потому что Алка училась в губернском институте физкультуры.
Нужно было платить за общежитие, давать ей деньги с собой, да и чем-то набивать сумки. Мне пришлось продать всё, что было ценного - и золотое колечко, и хрустальную вазу, и чайный сервиз под Гжель, но это, конечно, помогло мало. Я мыла полы, собирала лекарственные травы для аптеки, но зачастую мы с Мурзиком сидели на одной овсянке, что моему коту страшно не нравилось. Но я очень хотела дать дочери высшее образование и тянулась ради этого изо всех сил.