Ребенку (а моя деточка уже тогда была 185 см) это жутко не понравилось, и она недолго думая, схватила в охапку все 46 кг вопившего площадным матом дерьма и вынесла из подъезда. Может, на этом все бы и закончилось, если бы девочка не решила затолкать свою «вторую мать» в мусорный контейнер. Та визжала и вырывалась, но не тут-то было - Алка не только запихала мачеху в гниющие очистки, но ещё и крепко захлопнула крышку, поставив на неё для прочности тяжеленный ящик с осклизлой капустой. Слесарь же только ржал при виде этой сцены, даже пальцем не шевельнув, чтобы спасти свою нанимательницу.
Уже через день я, скромно опустив глаза, сидела на заседании комиссии по делам несовершеннолетних, и, нервно теребя платочек, слушала, как надо воспитывать детей, чтобы они не калечили порядочных людей. Эта мерзкая сволочь написала на мою дочь заявление в милицию!
Но я, уже наученная мудрыми советчицами, жалобным умирающим голосом попросила почтенную комиссию вызвать на заседание ещё и отца «трудного подростка», с тем, чтобы он повлиял на «отбившуюся от рук дочь». Тот естественно положил на комиссию «с прибором» и тогда я подала на них с молодухой заявление в прокуратуру, обвиняя в уклонении от воспитания ребенка и требуя компенсации морального ущерба для моей дочери, из-за отсутствия этого самого воспитания.
Короче, дурдом!
И как будто этого было мало, дамы посовещались и решили меня срочно выдать замуж, чтобы новый муж защищал и нас с дочерью, и мою территорию от новых посягательств бывшего супруга.
Я не могу сказать, что не думала тогда о новом замужестве. Мне было тридцать три, а это не тот возраст, когда говоря о личной жизни, охотно применяешь глагол «была»! Но, во-первых, борьба за квартиру отнимала у меня все силы и средства, чтобы ещё о ком-то думать, а во-вторых, были большие сомнения в целесообразности такого шага в принципе.
Плохо, когда ты в праздники остаешься одна, плохо, когда некому вбить пресловутый гвоздь в стену и плохо, когда некого послать посмотреть, что это там так страшно шуршит в углу глубокой ночью. Это уж не говоря о материальной и сексуальной стороне дела! Но есть ведь и плюсы! Ты не обязана объясняться по поводу задержек с работы или неприготовленного ужина, не должна считаться с капризами мужского самодурства, а главное, не нужно бесконечно подбирать разбросанные по всей квартире мужские носки.
Соседи по лестничной клетке только добавляли позиций в последний перечень.
Тетя Соня и дядя Степа - так их звали все знакомые, даже ровесники, хотя Козюльским не было и пятидесяти. Дядя Степа был наполовину западный украинец, наполовину - поляк, отец тети Сони был таджиком, а мать - наполовину персиянкой, наполовину уйгуркой. Детей, не мудрствуя лукаво, записали русскими. Да они себя таковыми и считали, игнорируя экзотичных предков.
Дядя Степа работал сторожем городского парка, а тетя Соня продавала в том же парке пиво в местной забегаловке под интригующим названием «Зеленый шум».
Так вот, эта парочка веселила весь дом. В цирке моим соседям делать было нечего, потому что после просмотра практически ежедневной программы выступлений господ Козюльских, клоуны и эквилибристы уже ничем не могли нас поразить.
Вот представьте себе - утро обыкновенного многоквартирного дома. Кто-то варит кофе, кто-то гуляет с собакой, а кто-то ещё досматривает сны и вдруг!
- Соня! Соня-я-я, я..., а. ты...! (многоточие в этом случае обыкновенный мат)
Этот зов любви исторгал вернувшийся с работы дядя Степа, и тут же получал ответ от дражайшей половины:
- Ах, ты.... ....я...! (тоже самое)
Причем громкость голосов такова, что пожарная сирена захлестнулась бы от зависти. Не успел вздрогнувший дом как-то отреагировать на вступление, с улицы уже доносится пронзительный вопль:
- Люди добрые! Помогите, убивают!
Кто в чём, испуганные люди выбегают на двор. И видят следующую сцену - тетя Соня свисает на руках, отчаянно болтая ногами, с балкона четвертого этажа (а весила она примерно 90 кг при росте 160 см), а дядя Степа со зверским выражением и без того не самой приятной физиономии, огромным ножом пилит ей пальцы. Кто-то орет, что нужно вызвать милицию, кто-то кричит от ужаса, кто-то ругается, что опять от Козюльских нет покоя. Но никто ничего не предпринимает конкретно, потому что знает - вмешиваться нельзя, иначе сами же Козюльские тебя по судам и затаскают. Пройдет всего лишь полчаса, и белка, посетившая в очередной раз дядю Степу, вернется в лес, и супруги помирятся. После подобного экстрима, толстушка тетя Соня удивительно ловко прыгала вниз к соседям, и, перевязав руки (голову, ноги или шею - смотря куда дотянется смертоносный тесак!), накрывала на том же балконе стол и супруги, счастливо щуря подбитые глаза, в упоении пили чаек! Зимой же дядя Степа без особых ухищрений при помощи ножки от стола гонял супругу в одной комбинации вокруг мусорных контейнеров, пугая бродячих кошек и на радость ночующим в теплотрассе бомжам.