Я вышла в прихожую и красноречиво распахнула дверь:
- Нужны деньги - сосватай свою Галину за иностранца, и не давай развода до тех пор, пока он не заплатит! А от моей дочери отстань! Не даст она тебе даже полушки! Я не позволю!
- Ох, и сволочь ты!
- Уж такая уродилась!
«Родственнички» убрели, возмущенно ворча и жалуясь всем встречным соседям на «Людку - жадную стерву». Оказывается, они потратили кучу денег на билеты до Емска, чтобы сделать свой гешефт, а ещё предстояло ехать обратно, а на это тоже деньги нужны! И вообще, таких алчных и плохих людей, как мы с Алкой свет не ещё видывал!
Я даже не стала дослушивать до конца весь этот бред, и, возмущаясь и посмеиваясь одновременно, вернулась к мытью полов.
МЕФОДЬИЧ
Я вернулась с Алкиной свадьбы в конце сентября - бодрая, отдохнувшая, повидавшая за три недели больше, чем за всю предыдущую жизнь, и с каким-то другим взглядом на жизнь, чем до поездки.
На очередном заседании «Клуба любителей книги» я вывалила на стол целую гору фотографий, и мои гостьи с жадностью гиен, почуявших мясо, ринулись их рассматривать.
- Да,- охотно давала я разъяснения,- это Аллочка и Вит венчаются!
- Так это же вроде бы католический храм?
Я равнодушно пожала плечами.
- А разве это не грех,- с наслаждением запустили в меня когти вредные бабы,- она-то ведь у тебя крещенная в православной вере?
- Зато Вит - католик! Как им было удобно, так и сделали!
- Алка-то на голову выше новобрачного?
- На полголовы, остальное каблуки!
- Платье-то какое красивое! - всеобщий завистливый и печальный вздох.- В таком платье и ты, Людка, за королеву бы сошла!
- Меня и моё устроило!
Моя тактичная сваха сменила мне гардероб целиком, пояснив, что не могла отказать себе в удовольствии купить ещё кучу новых тряпок.
- Ведь это так приятно, Люда, покупать красивые вещи! Я уже столько себе накупила, что не смогу даже по разу надеть! Позвольте мне их вам подарить!
Можно было, конечно, упереться - мол, не купите, я гордая! И тогда бы все гости смотрели не на молодых, а на сумасшедшую тетку, припершуюся на свадьбу собственной дочери в китайском ширпотребе. Меня, правда, уверяли, что костюм родом из Италии, но, как я убедилась впоследствии, это была наглая ложь.
- А это мы со свахой у памятника Матьяша Корвина, был такой венгерский король!
- А это мы купаемся в горячих источниках!
- А это в их поместье дегустируем вино!
- А это...
И так далее. Мне было и что показать, и о чем рассказать и своим приятельницам, и соседям, и просто знакомым. И этих разговоров нам хватило надолго, но через неделю интерес к моей мадьярской родне все-таки спал, и жизнь вернулась в нормальное русло.
А вскоре об Алке, вообще, все забыли, потому что Емск потрясла новая сенсация.
Но обо всем по порядку.
Вернувшись из Венгрии, я, конечно же, первым делом кинулась раздавать долги. Карсаи оплатили мне дорогу, и я поторопилась рассчитаться и с Фридой Марковной, и с Кларой Федоровной. Гольдберг я вернула деньги на работе, а вот к Петровым пошла домой.
Открыл мне калитку как всегда нелюдимый Димочка в «трениках» и майке.
- Здравствуйте,- буркнул он,- вам кого?
Я опешила. А то паренек не знал, к кому я могу прийти!
- Допустим, Клару Федоровну!
- Её нет, она повезла Катюшу в Москву!
- А Николай Викторович?
- Дома! - и он пропустил меня во двор.
Под навесом среди любовно взращенных Кларой Федоровной клумб с яркими астрами сидел наш стоматолог в окружении батареи бутылок с пивом.
- А, Людмила,- вяло поприветствовал он меня,- проходи, угощайся! Я вот... отдыхаю!
Вот уж не знала, что он способен на такого рода отдых - наливаться в одиночку пивом. Димуля ему явно компании не составлял, с раздраженным лицом маяча на заднем плане.
- У тебя дело? Или так просто зашла?
Я пояснила. Петров отмахнулся от денег.
- Клара давала, ей и вернешь! Она провожает Катеньку на этот идиотский конкурс!
И тут его прорвало.
- Вот вбила же себе в голову - певица, певица! Сцена ей мерещится, слава, цветы, а Катюшка хотела парикмахером стать! Всем куклам прически делала, и вот Димку сама все время стрижет!
Я удивилась - никогда не слышала об этом увлечении Катьки, но скорее всего, это правда - вон как хорошо подстрижен Димуля!
- Мол, не престижно парикмахером быть,- продолжал изливать душу пьяненький Петров,- а что хорошего в жизни богемы? Спать укладываться за полночь, есть, когда придется, от грима сильно портится кожа, всё время на нервах, а деньги - да будут ли они ещё деньги-то? А у хорошего парикмахера никогда в кармане пусто не бывает! Никак Клара не забудет, что сама когда-то...
- Николай Петрович,- ворвался в его монолог ледяной голос Димы,- мне кажется, что в доме телефон звонит! Наверное, это Клара Федоровна!