Выбрать главу

- Не убивала... - произнес я за тещу правильное слово.

- Да, не убивала. Может быть, из-за того, что больше никто не пересекал моего пути. Все боялись моих глаз и уступали. А может, просто стала равнодушной. Окончила школу, поступила в институт, на химический факультет, вышла замуж. В классе был один подходящий жених, Юра, за него и вышла. Его родители были против нашего брака, считали нас бедняками. Свекровь заставляла работать по хозяйству, заниматься огородом. И всеми своими средствами помогала своей Элоизе, квартиру ей купила. А мы с Юрой снимали комнату... В семидесятом Вера родилась... Потом Юрий Борисович стал заместителем председателя жилищного кооператива, и через год мы получили трехкомнатную квартиру...

- Свекровь вы убили? - ни одной секунды я не верил, что теща, приехав из Германии, прекратила расправляться с неугодными людьми.

- Нет. Хотела, но не решилась. Страшновато было с непривычки... Да и Юра мог догадаться, он совсем неглупый человек.

Я не поверил, покачал головой и продолжил вопрошать:

- А меня вы травили?

- А тебя травила... Иногда ты так на меня презрительно смотрел, что я не могла удержаться.

- Доставал, значит... Простите великодушно...

- Прощаю...

- Спасибо. Но вернемся, однако, к вашему хобби. Когда вы снова начали убивать?

- Все началось, точнее, продолжилось, когда Вера повзрослела... Ничего у нее с мужчинами не получалось...

- Вы знали, что у нее с Шакалом было?

- Знала. Я сразу поняла, что она в меня пошла...

- Клитором? - не удержался я.

К моему удивлению (и облегчению) Светлана Анатольевна не обиделась.

- Да, - ответила она буднично. Мужчинами я мало интересовалась. Сначала мы спали раз в неделю, потом раз в месяц, потом еще реже... Миша порядочный человек, женщин на стороне у него почти не было, и со временем он тоже потерял интерес к половой жизни. Мужские органы нуждаются в постоянном упражнении...

- Да уж...

- Вера знала, что фригидна. Я водила ее к врачу...

- А Шакал нашел способ... Научил ее удовлетворяться...

- Да.

- Мне сейчас пришло в голову, что Константина ей помог убить не он, а вы...

- Конечно, я. Шакал, как ты его называешь, не смог бы этого сделать. Он и в самом деле - шакал. Но к Константину мы пришли вместе. Он, как говорится, свечку держал.

- А баба Фрося с мужем? Маргарита с Тамагочей и Ворончихины? Их-то зачем вы убили?

- Зачем я убила Ворончихиных... - повторила Светлана Анатольевна, как-то особенно на меня взглянув.

Мне стало не по себе. Почувствовал, что собеседница то ли что-то не договаривает, то ли играет со мной в какую-то странную игру.

- Ворончихиных убила Вера, - не позволила теща развиться моим мыслям. Ты, наверное, догадываешься почему... А Маргариту с мужем... Понимаешь, когда ты появился в нашем доме, я начала становится женщиной. Вера рассказывала, как ты любишь ее, какие слова говоришь, как стараешься предугадать ее желания... У меня никогда не было такого мужчины, у меня был только Юрий Борисович, довольный собой и живущий для себя... Всегда одинаковый, без чувственных вспышек, без мысли...

Я не знал, куда спрятать глаза. Теща объясняется в любви... А она смотрела на меня, она хотела взять мою руку и прижаться к ней губами... Она ждала ответного чувства... А мне хотелось оглушающего стакана спирта.

И, представьте, она догадалась. Бросилась к пеналу, достала с нижней полки склянку из под кетчупа, склянку, в которой металась так необходимая мне жидкость, налила в граненый стакан, устремилась к холодильнику за ветчиной и венгерскими маринованными огурчиками.

- С утра выпил - весь день свободен, - изрек я, выцедив полстакана. И захрустел огурцом.

- Может, запьешь? - спросила теща, показывая мне литровую пачку ананасового сока.

- Это барство, - махнул я рукой. - Ну, так за что вы Маргариту с Тамагочей терминировали?

- Вера рассказала мне о вашей коллективной встрече. Как ты распалился-разошелся, и как она осталась в стороне...

- Она вам все рассказывала? Обо всем, что происходило между нами и нашими знакомыми?

- Да... Все. Я всегда просила ее рассказывать буквально обо всем: о мельчайших деталях секса с тобой, какие позы предпочитаешь, что говоришь, как кричишь во время оргазма... Я знала о тебе все, знала, что весь диван в гостиной пропитан твоей спермой... И после того, как она рассказала, каким диким восторгом сияли твои глаза в тот момент, когда ты самозабвенно трахал Маргариту, я решила убить их...

- Только из-за этого? Вы страшный человек! Ведь ваша дочь сама все это устроила! Сама!

- Не только из-за этого. Вера рассчитывала, что групповой секс поможет ей отказаться от... от...

- От традиционного для нее секса... - продолжил я за тещу и неожиданно рассмеялся: спирт способствует улучшению настроения.

- Да, от традиционного для нее секса... И ты, вместо того, чтобы помочь ей в этом, рухнул на Маргариту.

Глаза Светланы Анатольевны намокли.

- Она вам не все рассказала... О той ночи у Маргариты... - не мог я не вложить своих перстов в ее раны.

- Может быть. Но ты зря усмехаешься... И я тебе еще не все рассказала. Самого главного...

- Об убийстве бабы Фроси и ее мужа?

- Не сколько об убийстве, сколько о том...

Теща не успела договорить: дверь из гостиной распахнулась, и на пороге мы увидели заспанную Наташу. Она бросилась к присевшей бабушке, обняла ее и, поглядывая на меня, стала рассказывать, что во сне видела Джека, грызущего косточку на крыше сарая. Светлана Анатольевна поцеловала внучку и повела ее переодеваться. Выходя из кухни, повернулась ко мне и сказала глухим голосом:

- Завтра утром в это время ты все узнаешь. Все. И ужаснешься. Это я тебе обещаю.

Глава 10. Чтобы я ужаснулся? - "Степной волк", веселая жирафа в окне, Рисующая На Скалах, Подобно Солнцу Рисующему День и Та, Которая Не Ест Мяса.

Я не принял слов тещи близко к сердцу. Чтобы я ужаснулся? Разве может ужаснуться человек столько раз за последние полгода ужасавшийся?

Конечно, нет... Сначала узнать, что твоя любимая женушка - маньячка, потом - что и теща развлекается тем же.

А эти ужасающие сны?

А этот Харон?

И потом, разве можно ужаснуть человека, которого до самого хребта высушило соседство с этими существами, называющими себя людьми?

А Светлана Анатольевна поняла, что я нахожусь в критическом состоянии, и потому не стала передо мной мельтешить. Накормив Наташу, она сослалась на головную боль и убежала домой.

На улице было ветрено, и гулять мы не пошли. Порисовав и полепив зверей из пластилина Наташа, подсела ко мне, валявшемуся на диване со "Степным волком" Германа Гессе (теща напомнила, вот и нашлась сама по себе книжечка). Подвинувшись, я невозмутимо продолжал читать (пусть думает, что я занимаюсь серьезным делом):

"Если я иногда на этих страницах презираю людей и высмеиваю, то да не подумают, что я хочу свалить на них вину, обвинить их, взвалить на других ответственность за свою личную беду! Но я-то, я, зайдя так далеко и стоя на краю жизни, где она проваливается в бездонную темень..."

- Это взрослая книжка? - поинтересовалась дочь, отнимая у меня черный томик.

Она никогда со мной не церемонится. И мне это нравиться. Значит, я свой для нее человек.

- Как тебе сказать, - улыбнулся я, предвкушая все радости общения со своей не по годам развитой дочерью. - Очень трудно ответить. Вот ты маленькая или взрослая? С одной стороны ты маленькая, потому что многого не знаешь и слишком многому веришь. А с другой стороны - ты взрослая, потому что многое понимаешь, да и характер у тебя такой же, какой он будет у взрослой Наташи. Почти такой же, потому что слова "не слушай папу, он говорит одни глупости" сделают эту Наташу несколько другой...

- Ладно, ладно... Ты просто не доверяешь мне... А я знаю, что мамин муж, бабушкин...