Оказавшись на балконе, она жадно, глубоко вдохнула воздух, как будто ей не давали дышать все это время.
– Я люблю дышать, – подтвердила она свой вдох словами. – Воздух – это сила. А я пьяна. Ты молчалив, а я пьяна. И могу выболтать все что угодно. Что тебе угодно?
Ское покачал головой и улыбнулся.
– Ты такой загадочный. А я болтаю сама с собой без умолку. Это напомнило мне одну историю.
Она вдруг замолчала на несколько минут, вглядываясь в темноту внизу. Там должен быть тротуар, но его не видно из-за перегоревшего фонаря.
– О чем это я? А! – Карина засмеялась, долго и как будто грустно, постепенно затихая до последнего, почти беззвучного «хи». – Одна девушка, завидев одного парня в коридоре, прикладывала к уху ладонь и орала на всю округу, как будто она по телефону разговаривает. Представляешь? Так ей было страшно хотя бы пересечься с ним в коридоре. Не то что заговорить.
– Говорила по ладони?
– Да! Представляешь, дура какая? – вновь грустно захихикала Карина.
– И как?
– Что как? Понятное дело, ладонь не ответила ей. Как в древней песне: спросил у ясеня, ясень не ответил, у тополя там спросил, еще у чего-то, оно всё не ответило. Ладонь тоже промолчала. Такая печаль. Грустно, да? Как-то трагично, но смешно и глупо, как хорек. Не знаю, почему как хорек. Я просто пьяна. Не знаю, зачем я пьяна. А она узнала, что этот парень – студент ее отца. И устроилась к отцу ассистентом режиссера. И больше не говорит по ладони. Потому что говорит без ладони, так, в воздух, а ладонью держит стакан с вином. Воздух – это сила. Вино, в целом, тоже. Позволяет говорить.
Ское всмотрелся в темноту.
– Странно, правда? – к чему-то спросила Карина. – Какая-то глупая жизнь у хорьков. Хотя, может, я не разбираюсь в хорьках?
– Тебя проводить домой? – предложил Ское, не поворачивая к ней лица. Думал, откажется, захочет остаться еще. Но она поставила стакан с так и не допитым вином на перила и кротко согласилась:
– Проводи.
По улице шли молча. Карина смотрела себе под ноги. Ское искоса поглядывал на ее осунувшийся профиль – неужели протрезвела и поняла, что наговорила ему?
Перед своим подъездом она резко затормозила и вцепилась в рукав Ское.
– Ское, подожди! Я же пьяная, как я покажусь? Мама… ох! Да даже папа, мягко говоря, не обрадуется. И вообще…
Она понуро опустила голову. Хотела добавить что-то еще, но ее взгляд наткнулся на листок, торчащий из кармана Ское.
– Что это у тебя, новый сценарий?
Ское проследил за ее взглядом и удивился, а потом вспомнил. Так и не прочел стихи скрюченного человека. Стихи, совсем не похожие на стихи. Плотные строчки, растянутые на всю ширину листа. Совсем забыл о них.
– Это стихи.
– Сам написал?
– Купил у бездомного.
– Вот это да! Давай прочтем!
– Так сильно не хочешь идти домой? – улыбнулся Ское.
– Люблю поэзию. Наверное. Ну, по крайней мере, больше, чем скандалы из-за пьяных гулянок.
Ское выудил из кармана «поэзию», подошел к фонарю возле подъезда. Чтобы что-то прочесть в таком вялом свете, он почти приник к фонарному столбу. Карина встала рядом и вытянула шею, чтобы видеть текст.
14
Жил-был принц. И был у него летающий корабль. Так должна была начаться эта сказка, если бы… А нет, все верно. Так она и началась. Жил-был принц, и был у него летающий корабль, но принц вот уж много дней и ночей, не говоря об утрах и вечерах, не летал. Почему, спросите вы? Что, не спросите? А могли бы.
Так вот, принц больше не летал. Корабль стоял на крыше замка, припаркованный к флюгеру, а принц сидел у окна и вздыхал.
– Что с тобой, принц? – вопрошали работники замка.
– Я сижу у окна и вздыхаю, – отвечал принц.
– Это ясно. Но отчего ж? – говорили они.
– Сам не понял. Тоскливые времена пошли.
– На корабле полетай.
– Нет такого желания.
Опечалились работники замка, уселись в кружок, принялись решать – как помочь принцу? Как вернуть ему радость жизни?
– Может, дракона позовем? У меня есть знакомый о трех головах, – предложил один.
– Пусть нападет на замок – тогда принцу будет чем занять себя, – поддержал второй.
– Ок, пусть будет дракон, – согласился третий, а остальные девять кивнули.
Так и решили. Позвали дракона на первую половину ближайшего четверга.
Дракон явился к означенному времени с чемоданом в лапе. Деловито раскрыл его, достал несколько кусочков огнива, вставил меж зубов и принялся своим драконьим дыханьем жарить стены. С каждой минутой в замке становилось все теплее и теплее.
Принц поднял бровь, заметил:
– Отопление нынче рано дали, – и тоскливо удалился в свои покои.