– Хороший человек, Дмитрий Иванович, не заносчивый. и спортсмен страстный.
– А где вы проживать изволите? – резко сменил тему Сергей Петрович.
– Так комнату, недалеко отсюда. А родители наши в Вешняках проживают.
Стабров сразу смекнул. Железная дорога, станция недалеко. Но, пока непонятно всё…
– Я графу Кавскому представлен, уважаемые мотористы. И вашу машину можно было бы и показать, – попытался умаслить собеседников морской офицер, – может быть и в полиции тоже. На какую сумму вы рассчитываете?
– Ну, – и Игнатий переглянулся с Савелием, – в семьсот рублей. Это с коляской будет.
Не особо дорожаться. Обычный «Дукс» идёт за четыреста пятьдесят, улучшенный за пятьсот двадцать.
– Надо на гонки его выставить. Тогда мигом продадите, – посоветовал он, – через три недели заезд, опять на Владимирском шоссе.
– Мы успеем, – обрадовался Игнатий.
– Но, о Дмитрии Ивановиче Пфальце узнаете, сообщите, – и Сергей Петрович дал визитку.
Стабров распрощался, и покинул гостеприимное место. Пока извозчик вёз на Петровку, он готовил записку для соглядатаев.
***
Девяткин, чуть поразмыслив, нарядился в мастерового. Долго рассматривал себя в зеркало. поправлял картуз. Взял и фанерный ящик с инструментом для резки стекла. Правда, не забыл и браунинг. А то кто его знает, как дело повернётся. Прошёл чёрным ходом из своего дома, что бы никто не стал радостно кричать:
– Андрей Сергеевич, неужто вы?! Ах какая новая на вас одежда!
Что потом было бы, лучше и не вспоминать, прямо пьеса какая, водевиль с канканом. Так- то есть у них квартирка, для таких дел. Но, там пока Волков, его старый друг проживает. Тоже служит в Сыскной полиции, но там непонятности какие-то, говорят, ремонт. И, служебная квартира есть, а жить там пока нет воможности.
И, скрепя зубами, для конспирации, двинул Девяткин на трамвайную остановку ждать вагон «Б». Не может же мастеровой на извозчике кататься. А то можно и бобровую шапку напялить, вот мол, я, такой пролетарий! И жалованье большое, прямо на радость Кару Марксу!
«Ничего, и на трамвае за две копейки проехаться можно. Я, чай, чиновник девятого ранга по табелю. Небось не графья» – успокаивал себя страж закона.
Трамвай, гремя стальными колёсами по рельсам, проявился быстро. Полицейский влез вместе с ящиком, и без лишних слов заплатил и за багаж. Доехал с Бульварного кольца до Остоженки быстро, и дом в окошко разглядел. Шмыгнул Девяткин к дворницкой, постучал. Дверь приоткрылась, выглянуло хитрое лисье лицо Николая Васильевича.
– Я от Филип Филипыча, – грянул пароль, и Девяткин зашёл в квартирку домового служителя порядка. Обычные скромные покои.
Полицейский осмотрелся, придвинул к себе табурет поближе.
– Во сколько молочницу ждать?
– В аккурат через полчаса будет. Вот те крест, – говорил перепугавшийся не на шутку дворник.
В чём тут дело, полицейский понял не сразу, а лишь пощупав кобуру. Пистолет почти выскочил на пол, испугав впечатлительного Николай Васильевича.
– А ты как думал, всё по – серьезному будет. А ты здесь сиди, пока торговка не придёт.
Дворник осторожно, оглядываясь через плечо, соорудил козью ногу из газеты и набил её махоркой. Зажёг от уголька, полицейский вздохнул, и почуствовал, что уже накурился. Даже закашлялся с непривычки.
– Табак хороший, крепкий…– улыбнулся дворник, – очень замечательный…
– Только аж глаза слезятся…
– Так это с непривычки, – и дворник прильнул к подслеповатому окошку своих аппартаментоа, – О, появилась… – прошептал Васильич.
Во двор дома въехала тележка, на мягком резиновом ходу с несколькими флягами. Такая прямо живописная картина образовалась.
– Молоко, сметана, творог, – закричала молочница, не забыв подложить кирпич под колесо.
Из двух подъездов чёрного хода стали выходит кухарки и гувернантки с бидонами, бидончиками и флягами. Девяткин смотрел за этим, и решил, что пора бы и самому показаться на свет божий.
– Стекло, стекло вставляю, – в тон стал кричать новоявленный труженик.
– А не поможете донести, – попросила молочницу кухарка из одной квартиры, увидев, что у неё аж пять бидонов образовалось, – не управлюсь я.
– Да как я молоко оставлю?
– Так я посмотрю, – вызвался добросердечный Девяткин, ничего не пропадёт, не сомневайтесь!
– Ишь ты! – уперев руки в боки заявила торговка, – так посмотри!