– Пойдём, пройдёмся, – и Люда потащила Минакова по дорожке, – вечером на бульваре очень красиво.
– А ты правда высоты совсем не боишься? – спросил кавалер.
– Нет. Всегда не боялась, – ответила она, задорно посмотрев снизу вверх, – и когда по деревьям лазила. С самого детства. Как говорил врач, у меня идеальный вестибулярный аппарат.
Минаков хотел сказать, что на них через два дня уже готовится засада, но не смог этого вымолвить. А как же его товарищи- Стабров, Девяткин? Их он тоже не мог предать, как и её.
И мысли вообще не шли в голову. Особенно глядя в глаза Людмилы. Но иногда представлял, как она идёт по Владимирскому тракту в арестантской шинели, и с цепями на руках. А он, как стражник, вышагивает рядом…
– Ты о чём задумался? – весело щебетала красавица, – пошли, кофе выпьем. Я угощаю!
Минаков не нашёл в себе сил, признаться кто он такой, и добиться признания от Людмилы. Не связана ли она с грабителями? Просто не смог.
А сзади за парочкой весело вышагивал Еремей Тулупов с пирогом в кармане поддевки. Филёр шёл за барышней из цирка до её дома, а затем, словно вечерний туман, исчез в подворотнях большого города.
Представление La Reves. Стабровы и Гомельские
Всё крутилось и крутилось. Сергей Петрович сидел в кресле, всё обдумывал записку Минакова о схожих случаях грабежа. Верхние этажи, и схема улиц. Всё те же Хамовники…Ага…И, вот первый случай – пятого апреля …Так, а La Reves прибывают в Цирк на Цветном бульваре- двадцатого апреля…Так, есть нестыковочка. Но, надо до конца всё отработать. Да ещё Минаков… А что Минаков? На задании, проверяет…И неудобно получилось- послал Еремея подстраховать, вдруг Александр Владимирович в опасности… И тут лицо Сергея Петровича растянулось в непроизвольной улыбке.
Но, оставались одни сутки для засады, и всё уже было готово. В квартире дежурил городовой. Отменять не стоило, лучше уж быть уверенным точно.
И, тут зазвонил телефон. Сергей Петрович в задумчивости поднял трубку, и раздался голос Гомельского:
– Добрый вечер, господин Стабров. Вы давно не были в цирке?
– Да так…
– Понимаю, силачи цирка не будут вам рады. Но все хвалят акробатов. Необыкновенная труппа, неописуемый восторг публики.
– Пожалуй, мы поедем. Там и встретимся.
Стабров положил трубку на рычаги аппарата, и подошёл к Юйлайнь, читавшей на кушетке «Ниву».
– Поехали в цирк. Гомельские приглашают. И надо взглянуть на некую Lusille La Reves.
– Да, это как в авантюрных романах Буссенара. Я тебя обожаю, – и поцеловала в губы, побежала за ширму одеваться.
Надо сказать, что эта китайская красавица была совершенно не чужда приключениям. Иначе бы и в Россию не приехала. Стабров тоже переоделся, легкий спортивный костюм был к месту в цирке, всё же они шли не в театр или званный приём.
– Я готова, – дала знать Юйлань, и гордо показалась во всей красе.
Стиль платья был такой, более китайский. Европейским здесь был лишь белый воротничок и манжеты. Чёрные косы удерживали длинные шпильки, а на шее была нитка из крупных жемчужин.
Извозчика поймал им дворник Акимов, быстро справившись в этой ситуации. И они покатили по Бульварному кольцу. На мотоцикле было бы ехать много быстрее , но куда неудобнее.
Они отпустили извозчика, расплатившись за поездку. Люди прогуливались по бульвару, некоторые засматривались на экзотическую красоту Юйлань.
– О, вы уже здесь! – неожиданно возник господин Гомельский.
Нет слов, репортёр и должен быть таким непредсказуемым. Но, это слегка напрягало. Рядом с улыбающимся Абрамом Израилевичем была и его жена, Эсфирь Аркадьевна.
– И я рад, – улыбнулся Сергей Петрович, пожал руку журналисту, поцеловал руку его спутнице.
И господин Гомельский согласно этикету, поцеловал пальцы Анны Аркадьевны.
Брать билеты Стабров мог только в партер, что было понятно. Третий ряд, публика, с некоторыми Сергей Петрович был знаком , к счастью. А с некоторыми был тоже знаком, но к несчастью. Атмосфера праздника в Цирке всегда непередаваема, и теперешний вечер не был исключением. Уже играла бравурная музыка, зажёгся свет на гигантской люстре. Публика заняла свои места, и началось!
Представление открылось с непременных клоунами, продолжилось силачами. Помошник Русского Титана кивнул Стаброву совершенно по – свойски, вызвав целый шквал аплодисментов.