Поначалу казалось, что это спасло наши отношения. Мы практически перестали ссориться, не считая мелких перепалок, не влекущих за собой никаких негативных последствий. Младен с радостью возвращался с работы и делился впечатлениями, накопленными за день. А мне оставалось только поддакивать и кивать головой, за неимением собственных новостей. Что я должна была рассказывать? «Представляешь, сегодня в продаже появился новый стиральный порошок! Говорят, он отстирывает пятна в три раза лучше обычного!»
Я стала замечать, что теряю себя, с каждым днем все больше и больше погрязая в домашней рутине. Ведь раньше я успевала так много: занятия, факультативы, кружки, экскурсии... А теперь не хватало и дня, чтобы управиться с тем, что завтра придется делать снова. Ну и что, что, работая, я не всегда успевала приготовить ужин? Ведь мы могли сходить в кафе или заказать еду на дом. Но архаичные взгляды моего гражданского мужа перечеркивали любые возможности компромисса. Он ждал лишь полного подчинения и соответствия представлениям о назначении женщины.
Спустя полгода такого существования я взбунтовалась и заявила, что возвращаюсь на работу. Младен сказал, что я могу поступать на свое усмотрение, но, приняв такое решение, потеряю его навсегда. У меня не было никакого желания проверять серьезность его слов, и я сдалась... Он являлся самым важным в моей жизни, и, раз выбор стоял между ним и работой, то, конечно же, я выбрала его, без лишних слов и размышлений.
Подруги намекали на шаткость моего положения. Они говорили, что, уйдя с работы, я оказалась в полной зависимости от мужчины, на имущество которого не имею никаких прав. И в случае расставания не смогу претендовать ни на что и останусь без единого цента. Я отмахивалась от их кудахтаний, говорила, что они его не знают, что мы вместе уже десять лет, в течение которых я имела возможность убедиться в том, что он самый лучший, честный и порядочный...
Как-то Младен сказал, что очень хочет сына. Я ответила, что сначала надо пожениться, а потом уже думать о продолжении рода. Тогда он предложил посетить центр планирования семьи, чтобы проверить возможность зачатия здорового ребенка, а когда все будет известно, обещал подать заявление в ЗАГС. Я была так рада перспективе стать законной супругой любимого человека, что не удосужилась поинтересоваться, для чего нужна такая последовательность.
Подруги вновь стали говорить прагматичные вещи, не укладывавшиеся в мое представление о любви и мире в целом. «Он тебя, как несушку, проверяет, сойдешь ли ты для роли инкубатора. А если обнаружит какой-то дефект, выкинет за ненадобностью».
Во время прохождения обследования у меня обнаружили рак яичников...
Теперь вопроса о детях не стояло. Главным было выжить. Никаких симптомов до обнаружения болезни не наблюдалось, но после, видимо, эффект ноцебо заставил чувствовать себя инвалидом. Вопрос о подаче заявления Младен больше не затрагивал и всегда переводил тему, когда я предпринимала попытки поговорить об этом.
Я ждала от него поддержки и сострадания. Поначалу он помогал мне и не обращал внимания на то, что я перестала выполнять домашние обязанности. Но вскоре сказал, что его повысили, и стал все позже и позже возвращаться с работы. Во время прохождения курса химиотерапии я совсем расклеилась и потеряла последние моральные и физические силы. Стали выпадать волосы. Наша интимная жизнь свелась к нулю.
Приближалось лето - пора солнца, моря и пляжей, а мне было совершенно не до этого. Я попросила Младена взять отпуск, чтобы просто побыть со мной дома и поддержать. Но он заявил, что законный отдых ему в этом году не светит в связи с большим объемом работы. А вместо этого его отправляют в командировку на целый месяц. Четыре недели я боролась со смертью в одиночку...
Когда химия не дала результатов, меня решили оперировать. Полное удаление опухоли было возможно только с полным удалением яичников, на что я пойти не имела права, ведь все еще надеялась родить Младену детей. Опухоль удалили частично. Пока я лежала в больнице, проходя восстановительный послеоперационный период, человек, которого я считала самым родным, честным, заботливым и порядочным, ни разу не пришел меня навестить, оправдываясь завалом на работе.
Спустя пару недель после выписки я почувствовала себя гораздо лучше и решила сделать Младену приятное, прибравшись в его кабинете. Так мы называли небольшой чуланчик, оборудованный компьютерным столом. Разбирая кучу бумажек, я наткнулась на плотный конверт. Повертев его в руках, заглянула внутрь и обнаружила небольшую стопку фотографий. На них были запечатлены смуглые девушки в гавайских юбках, какие-то мужчины, которых, возможно, я где-то видела, и мой Младен...