К сожалению, политика определяла теперь жизнь джедаев, а их служение Республике превратилось в служение Сенату.
Это была система, которую Дуку не мог изменить при всем своем желании.
И именно это превратит его в чудовище, идущее по трупам невинных к своей цели, а потом к забвению.
Разве такого он хотел? Разрушения своей родины, гибели семьи? Нет.
Но именно таким будет результат, если Ян не примет меры, отмахнувшись от предупреждения, и пустит все на самотек, руководствуясь принципом, декларируемым Йодой, о том, что видения проходят вовремя.
Может, они и проходят, но это тоже опыт.
Именно об этом стоит помнить.
Видения – это опыт.
И самое главное состоит в том, способен ли ты, получив опыт, осознать его и перевести в мудрость.
Именно на этом спотыкалось подавляющее большинство провидцев. Самому Яну было, с одной стороны, тяжелее: будучи сильным в Живой Силе, он имел не предвидение будущих событий, а предчувствия того, что случится прямо сейчас. С другой – легче. Он мог воспользоваться чужими знаниями: Йоды – одного из самых опытных и сильных консулов Ордена.
Закончив чтение, Дуку вынул чип, спрятав его в небольшой медальон, который носил годами – подарок его первого мастера. Почистил датапад, потом, подумав, попросту сломал его и выкинул в утилизатор. Убрал келью.
И направился на поиски двух человек – Сайфо Диаса и Квай-Гона Джинна.
Сайфо не было – явно очередное заседание Совета, а вот бывший падаван обнаружился в храмовых садах. Мрачный мужчина неподвижно сидел под деревом, но Дуку прекрасно чувствовал, что это совсем не медитация – Квай просто размышлял на какие-то невеселые темы, и когда Ян, прокашлявшись, не получил ответа и положил руку на плечо Джинна, последний едва не подпрыгнул от неожиданности.
Отдышавшись, Джинн бросил на Дуку полный упрёка взгляд:
– Мастер. Ну нельзя же так.
– Можно, – отрезал Дуку, присаживаясь рядом. – Рассказывай.
– Что именно?
– Что произошло пять дней назад? – Темные глаза просверлили пытающегося прикинуться несведущим Джинна. – Правду, мой падаван, – надавил джедай, и Квай-Гон, вздыхая и отводя взгляд, принялся рассказывать.
Дуку слушал, сжимая челюсти, медленно закипая. В последние годы он постоянно бывал на весьма длительных миссиях, в Храме появлялся редко, но неужели нельзя отправить сообщение? Позвонить? Неужели он был для своего падавана таким мастером, которого с радостью забывают через минуту после посвящения в рыцари?
Неужели он бы не выслушал? Не дал совет? Утешение в трудную минуту?
От тяжелого подзатыльника у Джинна едва не оторвалась голова. Он лязгнул челюстями, ошеломленно повернувшись:
– Мастер!
– Что – Мастер? – гневно свел густые брови Дуку. – Хватит сопли жевать! И вынь голову оттуда, куда солнце не светит!
Глаза Джинна изумленно распахнулись.
– Я понимаю, уход Ксанатоса тебя сильно подкосил, – безжалостно продолжил Дуку, – но это было его решение. Понимаешь? Его. И только его. Я не оправдываю, не осуждаю. Я просто констатирую факт. Это не значит, – рука на плече Джинна сжалась поистине стальной хваткой, – что ты можешь переносить вину одного на всех.
– Но я… – попытался оправдаться Квай. Дуку его прервал:
– Чем был виноват этот ребенок перед тобой, что ты, гораздо более взрослый и опытный, плюнул ему в душу при всех? – Кости плеча затрещали.
– Гнев… Он не умеет контролировать свои эмоции!
– Не умеет? – прорычал Дуку, которого закидоны ученика за все эти годы изрядно достали. – А ты умеешь?! Отвечай! – Мастер встряхнул бывшего падавана, как мешок с крупой. Джинн съёжился.
Дуку неодобрительно сжал губы.
– Я разочарован.
Джинн побелел.
– Я разочарован. Разве этому я тебя учил? Ты требуешь от ребенка то, на что сам не способен, – каждое слово было словно гвоздь в крышку гроба. – От ребенка! И ты называешь себя мастером? Да как у тебя язык поворачивается!
Квай-Гон замер, опустив глаза, вся его могучая фигура сейчас казалась маленькой и жалкой.
– К моему огромному сожалению, – размеренно продолжил Ян, – меня не было в Храме, когда ты поступил невыразимо мерзко.
Джинн поднял голову, недоуменно уставившись на джедая.
– Фимор, – пояснил Дуку, гневно раздув ноздри. – Я был о тебе лучшего мнения, падаван.