Кеноби легко прочертил линию, делящую противника на две равные части.
– Стоп! – рявкнул рыцарь. – Победитель – Кеноби.
– Нет! – крикнул Чан, краснея. – Нет, это ошибка!
Бен все так же равнодушно стоял, сжимая отключенный сейбер. Йода что-то промычал, хмурясь. Квай-Гон сдвинул брови.
– Я могу идти?
– Еще раз!
Бен пожал плечами. Брук оскалился, становясь в стойку. Он был хорошо обучен. Его техника была великолепна. Но… Мальчишка прыгнул, резко взмахивая сейбером…
Едва заметное движение вперед, прямой укол в сердце.
– Стоп! Победитель – Кеноби!
– Нет! Он не может! Это ошибка! Я – сильнее!
– Раз еще, – неожиданно проскрипел Йода. Бен покосился на гранд-магистра, но ничего не сказал, только скучающе переступил с ноги на ногу.
Брук бросился, не дожидаясь сигнала. Если до этого он действовал, как положено обученному юнлингу, то теперь… Это больше напоминало неуправляемую атаку обычного хулигана, вооруженного палкой.
Кеноби даже не сдвинулся с места.
Сейбер прочертил сложную кривую, и уши Йоды встали торчком. Брука Чана только что расчленили и лишили головы.
– Стоп!
Брук ронял злые слезы, глядя в пустое лицо постоянного противника. Кеноби поклонился.
И пошел прочь.
– Кто тебя научил? – прогрохотал сорвавшийся с места Джинн. – Кто?!
Бен промолчал.
Что он может сказать? Он сам всегда был своим самым лучшим учителем. Его учила война, а она не прощает ошибок.
– У меня нет учителя.
У него действительно нет учителя. Давно. Очень давно. А теперь… и не будет.
Бен смотрел в мрачное лицо Квай-Гона Джинна, своего мастера… Да, когда-то этот человек был его мастером. Оби-Ван Кеноби гордился этим. Он гордился своим выстраданным падаванством, он искренне любил своего учителя, он был готов петь ему хвалу и воскурять фимиам, благодаря за возможность стать настоящим джедаем.
Рыцарем.
Потом он был убит горем, но все равно продолжал возносить Джинна на пьедестал.
Теперь…
Он смотрит в лицо с резкими хищными чертами, напоминающими ястребиные – словно мастер Атару впитал слишком многое из этого стиля, и размышляет над тем, что не чувствует ни любви, ни горя… Ни сожалений.
Все эти чувства ушли: с кровью, с болью…
Со временем.
Кеноби благодарен Джинну за то, что тот все-таки предоставил ему шанс, но он больше не закрывает глаза на его недостатки. Сейчас Джинн переживает не лучший период своей жизни. Он переживает неудачу с Ксанатосом, обвиняя себя в падении ученика… Справедливые, в общем, обвинения. Если бы он чуть меньше раздувал самомнение Ксанатоса. Если бы не был слеп к его недостаткам. Если бы нашел в себе мужество признать, что ученик является отражением учителя…
Если бы.
Квай-Гон Джинн сейчас Серый джедай. Очень Серый. До падения осталась пара шагов, и сделать их легко. Дуку мог бы помочь, исправить ситуацию, но мастер сейчас непонятно где, на очередной миссии, а Йода… Попытки Йоды вырвать тонущего в болоте гранд-падавана слишком своеобразны.
Йода видит путь, но не утруждает себя объяснениями, он просто тыкает пальцем в нужную сторону. Иногда этого мало. Иногда надо тащить волоком, предварительно дав дубиной по голове.
Оби-Ван… Бен Кеноби устал и не хочет быть этой самой дубиной. Ему надоело. Он хочет покоя и тишины… Того, что получить практически невозможно.
– Говорить надо нам, хм-м-м? – протянул Йода, ткнув палкой Джинна.
– Как хотите, мастер Йода.
Бен идет за магистром и своим так и не состоявшимся мастером, провожаемый сотнями глаз, и обреченно вздыхает.
Опять.
Это происходит опять.
Великая Сила, сколько ж можно-то?
К моменту, когда они неспешно добираются до Зала Совета, этот самый Совет уже находится там в полном составе. Йода садится в кресло, Бен замирает в центре круга, под испытующими взглядами магистров.
Джинн тихо прилипает к стенке, не в силах сдержать свое любопытство. Бен практически чувствует в данный момент тонкую нотку ностальгии… Но решительно вырывает ее с корнем.
Хватит с него.
– Итак? – Йода пошевелил ушами, рассматривая неестественно равнодушного мальчика. – Оби-Ван Кеноби ты. Но не совсем. Кто?
– Я Оби-Ван Кеноби, но вы, гроссмейстер, можете называть меня просто Бен.
Члены Совета переглянулись. Винду скептически дернул уголком губ, просверлив проблемного юнлинга хмурым взглядом. Бен даже не дернулся. Давно прошли те времена, когда он ежился под взглядами Совета и изображал из себя идеального падавана, рыцаря, мастера, магистра (нужное подчеркнуть).