Дуку это просто выводило из себя.
Не выдержав отмалчиваний, Ян схватил Квая за ухо, и потащил к целителям, проверять его голову да и весь остальной организм в целом. Результат получился неутешительным: куча недолеченых травм, набор болячек, некоторые из которых начали переходить в хроническую фазу, оборванные Узы Силы, гноящиеся и не заживающие…
Джинн хорошего отношения не оценил, решив привычно удрать из Залов Исцеления. Дескать он здоров, а дома и стены помогают.
У Яна лопнуло терпение.
С трудом удержавшись от рукоприкладства, Дуку решил пойти проторенной дорогой. Он силой загнал падавана обратно к целителям, с тоской вспоминая о своей родине, и теперь жизнь Джинна вошла в размеренную колею: Залы исцеления, тренировочный зал, столовая, архив. И так от рассвета до поздней ночи.
Все попытки удрать пресекались, все утверждения об улучшении здоровья проверялись, вдобавок Дуку не постеснялся привлечь тяжелую артиллерию в лице Винду и Йоды – Джинну назначили ясельный долг.
Он обязан был обучать и помогать воспитывать юнлингов, и делать это с радостью, смирением и истинными терпением и состраданием.
В таких условиях даже жизнь взаперти стала гораздо веселей, как неожиданно обнаружил Дуку.
Потрясенный энтузиазмом своего падавана, гранд-магистр подобрел, и стал относиться к Яну гораздо адекватнее, потихоньку смягчая режим. Все было прекрасно, Дуку готовился выпустить в мир еще одного выросшего падавана, мечтая только о встрече с неуловимым Кеноби, которого так и не нашли, как судьба предоставила ему вожделенный шанс.
И не только ему.
Глава 6
Здравствуйте, грабли!
Ни к какому Мандалору они, естественно, не полетели. Зачем? Их и на Телосе неплохо кормят. Деликатесами. Кровати мягкие, комнаты просторные, а еще есть расторопные слуги, обеспечивающие комфорт сутки напролет.
Радиоактивная помойка под куполом не выдерживала с этим совершенством никакого сравнения.
Да, на Мандалоре можно спокойно осесть, и Мол с Кеноби планировали это сделать – среди множества зол это был, как ни странно, самый приемлемый вариант. Хотя бы тем, что в Мандалорском пространстве не было Республиканской надзорной службы, худо-бедно, но следящей за учетом и образованием несовершеннолетних.
Да и вообще, для проживания на территории Республики требовались документы, а в свете интереса Ордена светиться не хотелось.
Они собирались подать заявку на образование клана, сдать экзамен на знание Шести деяний и законно получить гражданство Мандалора. Да, жизнь среди воинственных придурков имела свои особенности, но Кеноби рассчитывал на помощь Фетта.
Пусть одноразовую, но и то хлеб.
Конечно, немного смущало наличие клана Крайз, который постоянно мутил воду, но теперь это была проблема Джанго, как Мандалора, а не джедаев или, упаси Сила, лично Кеноби.
А ведь когда-то он Сатин даже любил.
Однако свой долг герцогини Сатин любила больше, совершенно не желая просить возлюбленного присоединиться к ней, хотя Кеноби был готов оставить ради нее Орден – свою единственную семью, целый знакомый до боли мир, в котором вырос.
Сатин было достаточно попросить.
Она этого не сделала.
Потом все закончилось трагедией, но даже в первой жизни ханжеский пацифизм герцогини утомлял. Она была против насилия… Вот только сама принуждала людей следовать ее мнению, запросто изгоняя и уничтожая несогласных.
Тогда Кеноби закрывал на это глаза, после смерти Сатин – тем более, а вот потом… Подростковая влюбленность, приправленная страданиями и очень избирательными воспоминаниями, не выдержала столкновения с суровой реальностью.
Чем дольше жил Кеноби, тем равнодушнее и критичнее он относился к своим былым привязанностям, препарируя их, словно патологоанатом – лежалый труп, профессионально и отстраненно.
Это уберегло от повторения старых ошибок и даже иногда позволяло не наделать новые.
Да, Мол с Беном собирались лететь на Мандалор, но как только появилась альтернатива в виде Телоса, союзники тут же передумали.
Телос мог предоставить все, что необходимо для жизни: чудесный климат, свободно конвертируемые валюты, защиту от поползновений джедаев, а также то, без чего и Мол, и Бен могли существовать, но абсолютно не желали этого делать – комфорт.