Будущий легендарный джедай воспринял разговоры своего мастера без особого энтузиазма. Энакин смотрел, наблюдал, и чем дальше, тем меньше ему нравилось то, что он видит.
Джинн про своего падавана не говорил, так, один раз упомянул, что он есть. Сейчас… Он не трудился ничего объяснять, поставил Оби-Вана перед фактом, что вот это вот – Избранный и Джинн будет его учить. От боли, плещущейся в глазах рыжика, комок стоял в горле. Дальше – больше. Джинн требовал к себе уважения, а от мнения ученика отмахивался. От только и звучащих: «Здесь и сейчас», «Следи за языком, падаван!» и прочего вяли уши. Кеноби попытался о чем-то предупредить, и Джинн самоуверенно отмахнулся – это вообще ни в какие ворота не лезло, по мнению Энакина. Отмахнуться от предостережения одаренного? Да что с Джинном не так?
Этот мучительный полет казался бесконечным, а когда он закончился, то начались следующие мучения – визит в Храм. Джинн с ходу поволок его и падавана в Совет, отчитываться, и тут начался такой цирк с конями, что Энакин просто охренел.
Поначалу Джинн бодро отчитался о миссии, высказав свое мнение. Советники покивали. Кеноби молчал, уйдя в себя. Потом Квай-Гон вытолкнул вперед кутающегося в курточку Энакина, заявив, что это – Избранный и он будет его падаваном. Советники просто пялились с отвисшими челюстями. На резонный вопрос, а что же с Кеноби, Джинн только отмахнулся, сказав, что тот готов к испытаниям. Кто-то из советников напомнил, что еще две недели назад, перед миссией на Набу, сам же Джинн сообщал, что его падавана еще есть чему поучить. Бесполезно. Джинн отмахнулся, заявил, что передумал, и начал упирать на избранность найденыша. У стоящего рядом Кеноби мелко подрагивали пальцы рук.
В конце концов Энакина и Кеноби выгнали, и спор продолжился за закрытыми дверями. Мрачный Оби-Ван, кутающийся в плащ, моргнул, с трудом приходя в себя, и потащил Энакина в квартиру. Вид Скайуокера падавану совсем не нравился, и он принялся его тормошить.
К вечеру сытый, одетый, обутый Энакин сидел на кушетке в Залах Исцеления, болтая ногами, и внимательно следил за вкалывающей ему очередную вакцину твилечкой.
Рядом сидел Оби-Ван, которого уже успели осмотреть, уколоть, отругать – Энакин закатил истерику, отказываясь оставаться наедине со страшной целительницей, а сам мальчик, весело хихикая, рассказывал о своей жизни скрипящей зубами красавице.
Оби-Ван слушал, и все шире распахивал глаза: Энакин не скупился на подробности, живописуя встречу с Джинном и королевой. Он не собирался ничего утаивать: возле открытых дверей грела уши стайка целителей всех возрастов, а значит, слухи разлетятся по Храму в момент.
Будет Энакин джедаем, не будет, это еще неизвестно, он не решил, но вот попортить Джинну репутацию – это святое. Джинн уже успел прочесть лекцию, смысл которой сводился к тому, что Энакин должен выбросить из головы прежнюю жизнь и не вспоминать, и Скайуокер был с этим категорически не согласен. К тому же недолгий полет к Корусанту позволил понять, каким именно Джинн будет учителем.
Равнодушным.
Он и пальцем не пошевелил, чтобы позаботиться о нуждах вырванного из привычной среды будущего ученика, кормежкой, размещением и прочим бытом занимался Оби-Ван. Вот и сейчас именно он потащил Энакина к целителям, придя в ужас от вопроса о заживлении ран.
Опухшие, зашитые нитками разрезы от вынутых чипов и взрывчатки заставили твилечку побуреть. Кеноби бессознательно потер шею, и приученный отслеживать любую мелочь Энакин отметил характерные шрамы на запястьях.
– Ты тоже был рабом, как я, – заявил Энакин, подходя к Кеноби и беря его за руку. – Я вижу. Кандалы и ошейник?
Вокара уронила кювету с инструментами.
Как выяснилось, никто в Храме не знал о чудесном жизненном опыте падавана Кеноби. На резонный вопрос Энакина, а где ж тогда был Джинн и почему не повел лечиться после всего – ведь даже рабы получают минимальную медицинскую помощь, чтоб не сдохли раньше времени, – Вокара посинела еще больше, хватая ртом воздух. Оби-Ван бормотал что-то, привычно пытаясь оправдать Джинна, но Энакин добил его окончательно.
– Он очень жестокий хозяин, – сочувственно обнял парня Энакин. – Но я понимаю… Ты еще не собрал деньги, чтобы выкупиться?
За дверью резко затихли. Вокара замерла с открытым ртом. Кеноби пялился на Энакина так, словно у него выросла вторая голова, на редкость уродливая.
– Нет. Он… Он мой учитель, – произнес оглушенный сравнением падаван.
– Да? – с ясно читающимся сомнением протянул Энакин. – Он плохо к тебе относится, он тебя уже заменил, а выбрать другого ты не можешь. Не вижу разницы. Старый Мав тоже без конца заменял рабов. На лучших, более молодых. Я понимаю.