Теперь главное – пристроить малыша в надежные руки и воспитать как следует. Такие таланты должны работать на благо Ордена.
Корусант. Храм джедаев. Двенадцать с половиной лет спустя.
Оби-Ван несся куда-то по коридорам, борясь с рыданиями. Ему отказали. Квай-Гон Джинн был последней надеждой на то, что он станет падаваном, и ему отказали. Теперь его ждет Агрокорпус, а он не хочет быть фермером!
Мальчик запрятался в какой-то закуток, не видя, что коридор выглядит заброшенным, сырым и древним. Он был слишком поглощен собственным горем. Он знал, что является лучшим, что должен быть джедаем. Рыцарем! Он видел себя падаваном!
В груди что-то лопнуло, ребенок отчаянно зарыдал.
– Не стоит плакать, малыш… – тихо прошелестел чей-то голос, и Оби-Ван судорожно дернулся, вскакивая. Прямо перед ним стоял средних лет мужчина, рыжеволосый, в похожих на джедайские длинных одеяниях… Совершенно прозрачный.
– Кто вы? – голос срывался, но вбитые наставниками манеры были на уровне. Призрак одобрительно улыбнулся.
– Ал-Гуль Кеноби, малыш. Но ты можешь звать меня дедушкой.
– Дедушкой? – распахнул глаза мальчик. – Но… У меня нет родни!
– Конечно же есть, – небрежным жестом отмел его возражения призрак. – Я же перед тобой. Почему плачешь?
Кеноби покраснел, смущенно потупившись, и весь словно сдулся.
– Меня отсылают в Агрокорпус, – потерянно прошептал Оби-Ван. – Сегодня мне отказал последний мастер, на которого я надеялся.
– Даже так… – прохладно произнес призрак. – Кто?
– Квай-Гон Джинн.
– Джинн… Ну-ну. Хорошо хоть не Тоник, – непонятно буркнул Ал-Гуль. – А что остальные?
– Мастер Йода говорил, что я стану джедаем, – убито выдохнул мальчик. – А теперь – что это воля Силы.
– Даже так, – тон призрака стал кислым. – Что ж… Будем решать проблемы по мере их поступления. А теперь – вопрос. Малыш, ты обязательно хочешь стать джедаем? Или ты согласен наносить добро и причинять справедливость по собственной инициативе?
Оби-Ван в ступоре распахнул глаза. Призрак ласково потрепал его по рыжей шевелюре.
– Тебя могу учить и я…
– Вы? – вскинулся мальчик. – Вы станете моим Мастером?
– Запросто! – улыбнулся призрак. – И учить тебя я буду на совесть. Особенно пророческий дар. Он ведь у тебя силен?
Оби-Ван закивал.
– А тебя учили специальным медитациям?
– Нет.
– Развивали дар?
– Э…
– Ясно, – поджал губы Ал-Гуль. – Когда ты должен покинуть планету?
– Завтра.
– Бесподобно! – ядом в голосе призрака можно было отравить все живое в радиусе километра. – Раз так, пусть не жалуются на последствия.
– Что вы… – испуганно прижал руки к груди мальчик. – Что вы будете делать?
– О, малыш, не волнуйся… Ничего смертельного. Сейчас. Ты просто уйдешь так, что Орден пожалеет об этом. И если захочешь, приползет к тебе на коленях, умоляя вернуться обратно. Что скажешь? – злорадно ухмыльнулся Ал-Гуль. Оби-Ван сглотнул.
– Месть недостойна джедая… – неуверенно выдал он. Улыбка призрака стала еще зубастее.
– Оби-Ван… Ты джедай?
– Нет, – всхлипнул мальчик.
– И я – нет! – весело хлопнул в ладоши призрак. – Впрочем, можешь смотреть на это не как на месть, а на восстановление справедливости. Ты же хочешь быть справедливым?
– Да!
– Замечательно! Я с удовольствием научу тебя, как именно надо причинять справедливость. Идем. Будешь собираться. А пока можешь подумать, стоят ли твоих слез те, кто забрал тебя из семьи, а потом выбросил, как не прошедшего отбор породистого фелинкса.
– Я не фелинкс!
– Но что породистый – согласен?
Йода смотрел в небо, мрачно вздыхая. Пять минут назад унесся к Бендомиру «Монолит», забрав юного Кеноби. Одна надежда, что отправленный тем же кораблем на миссию Джинн все-таки возьмет мальчика в качестве своего падавана. Впрочем, на все воля Силы…
Спину просверлил полный презрения взгляд, но когда гранд-магистр обернулся, в комнате, кроме него, никого не было.
Полет прошел спокойно. Ал-Гуль прорву нервов потратил, но убедил потомка не выходить из каюты, а заниматься. Как и положено хорошему ученику. На волне эйфории от того, что у него появился Мастер, Оби-Ван был послушным и старательным. Он медитировал, делал специальные упражнения, а Ал-Гуль шатался по кораблю, собирая сведения, заодно присматриваясь к Квай-Гону.
Увиденное ему не нравилось. На корабле творилось черт знает что, едва ли не вооруженное противостояние двух группировок, Джинн ничего не делал, только депрессировал, нагоняя тоску одним своим видом, и знать ничего не хотел о летящем с ним рядом ребенке.