— Милый, отдохни… — шептала партнерша. — Отдохни, не торопись, и тогда у тебя все получится… Ты же сильный, ты справишься…
Кажется, у мужчины были проблемы. Он еще яростнее засопел, затряслась кровать.
— Дорогой, не спеши… — вещал приятный голос разума. — Я никуда не убегу… Я все понимаю, у тебя был трудный день, неприятности на работе, скандалы в семье… Отдохни, а потом я все сама сделаю…
Наступила тишина. Потом кровать еще раз скрипнула, послышался стук — мужчина сбросил ноги на пол.
— Мать их, почему у них так все скрипит? За что я плачу деньги?.. Подожди минутку, любимая, я сейчас вернусь…
Турецкий отступил за штору, оставив «смотровую» щель. Из спальни выкатился низенький «колобок» — тот самый, что лез к нему обниматься в «обеденном» зале. Физиономия расстроена, волосы дыбом, всунул руки в рукава халата, зашлепал через гостиную, скрылся в узком коридоре, ведущем в санузел. Скрипнула дверь, задвинулся шпингалет с обратной стороны. Более подходящего случая выдумать было невозможно. Меньше всего хотелось поднимать тарарам.
«Авантюрист же ты, Турецкий…» — он выбрался из-за шторки, на цыпочках вышел на середину комнату, заглянул в спальню. Дама помалкивала, просматривался уголок кровати и голая ножка, поигрывающая пальчиками. Турецкий юркнул в коридор, в котором было две двери — туалет и ванная комната. Узкий аппендикс оканчивался тупиком. Судя по кряхтению, постоялец обосновался в туалете. Задвижка, к огромной радости имелась и на внешней стороне двери. Турецкий приподнял хомуток, тихо вставил шпингалет в гнездо. Пересек гостиную, сказал:
— Тук-тук, — вошел в спальню и прикрыл за собой дверь.
Кукла с большими влажными глазами явно скучала, рассматривала собственные ноготки. С этой минуты ей скучать не пришлось.
— О, дорогой, ты так изменился… — промурлыкала она, смерив Турецкого оценивающим взглядом.
Подумала и натянула на себя скомканную простыню. Ей-богу, так было лучше. Продолжай она лежать вся такая зовущая, продуктивного разговора бы не получилось.
— Рад, Изабелла, что у тебя есть чувство юмора, — буркнул Турецкий, присаживаясь на стоящий в отдалении стул.
— Про секс втроем мы вроде не договаривались, нет? — на всякий случай спросила кукла.
— Нет, виноградная моя, я очень огорчен, — Турецкий добродушно улыбнулся. — Приступим к делу, не возражаешь? Я не ошибся номером, не собираюсь тебе навредить, работаю в Интерполе, а твой дружок заперт в туалете. Через минутку-другую он сделает свои дела и начнет стучаться, крайне удивленный, почему ты его заперла. Можешь представить это шуткой, ну, вроде такой сексуальной игры… хотя игра довольно странная, м-да.
— А жалко, — вздохнула девица, принимая сидячее положение. Простыня скользнула с плеча, подчиняясь закону тяготения, обнажились вполне даже миленькие прелести. — Жалко, — повторила девица, — ты очень видный мужчина.
— Да, мне говорила об этом жена. Натяни, пожалуйста, простыню. Твои прелестные формы сводят меня с ума, я отвлекаюсь от работы. Нет, пойми правильно, ты чертовски соблазнительная штучка…
— Мне тоже об этом все говорят, — она вернула простыню на место.
— Фактически мне нужно от тебя лишь одну фразу, — сказал он. — Адрес твоей подруги Жанны. Не в службу, а в дружбу — поможешь?
— Живописная, двадцать пять, квартира четыре, — пожав плечами, сказала Изабелла. — Северо-западный административный округ.
— А здесь какой? — не понял он.
— А здесь Северный.
— Спасибо, — неуверенно сказал он. — Так просто?
— А что здесь сложного? Проезд всеми видами транспорта, за исключением метро. Звенигородское шоссе, Звенигородский проспект, проспект маршала Жукова… Путь неблизкий, но ты же справишься? А в чем проблема, красивый мужчина? Она что-то натворила?
— Скажу тебе честно, Изабелла. Не знаю. Скорее всего, сама Жанна ни в чем не виновата, просто кому-то не понравилось ее общение с некоторыми парнями из ее клиентуры. Не говори ей об этом, хорошо? Тебе нужны неприятности?
— Не скажу, — пожала плечами Изабелла. — Не нужны. Разве я похожа на дуру? А что за парни?
Господин, засевший в туалете, сделал там свои дела, спустил воду и собрался покинуть помещение. Дверь не поддалась, несколько мгновений он озадаченно размышлял, потом толкнул ее еще раз. Дверь опять не поддалась.
— Вот эти, — Турецкий бросил на постель фотографии. Девица прислушалась к звукам, доносящимся из санузла, взяла снимки, стала их перебирать.
— Эй, дорогая! — послышался смущенный глас вопиющего в сортире. — Здесь, кажется, что-то заклинило! Ты не можешь мне помочь?