Руби медленно перевернула последнюю страницу журнала и впала в задумчивость. А вдруг и с ней происходит то же самое? Глубокая незаживающая рана в ее душе постоянно кровоточит, и Руби подсознательно привлекает мужчин-хищников; они, как акулы, учуявшие запах смерти, кружат возле нее.
«Разыскивается Джеральдин Баркер родом из Гринвича. Обращаться по адресу…»
Руби горько усмехнулась. Точно такое же объявление Кэтрин Блэк разослала во все газеты Штатов. Руби лишь заменила имя и название города. Она подтянула телефон поближе к дивану и решительно, не дожидаясь, пока страх и сомнения заставят ее остановиться, набрала номер круглосуточной линии «Таймс».
Руби продиктовала текст и положила трубку, удивляясь собственной храбрости и чувствуя легкую панику: сердце стучало как бешеное, а в голове шумело от волнения и похмелья. Она сделала это! Через неделю в «Таймс» появится объявление, которое, возможно, изменит всю ее жизнь.
19
— Синди, — крикнул Мартин, — надеюсь, ты пошутила? Мы же не станем заниматься любовью под педерастические визги «Take That»?
— Молчать, раб!
— Что?
— Я сказала: заткнись.
Синди возникла на пороге в полной боевой амуниции: купальник-бикини из черной блестящей кожи, бюстгальтер со специальными прорезями, из которых торчали пуговки сосков, лицо девушки закрывала черная маска в виде кошачьей морды. В правой руке она сжимала длинный кнут, а в левой — огромный вибратор непристойно-багрового цвета.
Мартин невольно расхохотался.
— Молчать, — гаркнула Синди и устрашающе щелкнула кнутом. — Ты в моих владениях, здесь я принимаю решения, какую музыку нам слушать и что делать с твоим дряблым телом.
— Дряблым? — оскорбился Мартин.
Ему приходилось слышать разные обидные прозвища, особенно в начале карьеры, когда он работал торговым агентом, но дряблое тело — это уж слишком. Сам Мартин считал, что находится в отличной форме, в последнее время он стал соблюдать режим и следить за питанием.
— Я играю роль, — пояснила Синди нормальным голосом и вернулась к командному тону: — Хватит препираться! Пой хором, вместе с Марком и Робби, да смотри не фальшивь, а то высеку!
— Это шутка такая?
Кнут со свистом рассек воздух — она не шутила. И Мартин запел «Relight My Fire» в обработке Лулу. А Синди в своем кожано-кошачьем наряде мягко заскользила по мраморному полу. Она кружила возле ванны и время от времени нежно, самым кончиком кнута поддевала член Мартина или проводила по нему вибратором.
— У тебя не стоит, — укоризненно заметила Синди на очередном круге.
— Я стараюсь, — многообещающим голосом сказал Мартин.
Желая подбодрить его, Синди приняла особо эффектную позу: повернувшись спиной, она согнулась пополам и продемонстрировала оригинальный крой трусов — прорезь между ног. Мартин перестал петь, чтобы полюбоваться открывшимся видом. Но Синди резко выпрямилась и вновь пошла маршем по ванной, требуя продолжения концерта.
Оказалось, Синди поставила диск на автоповтор. Когда тошнотворная песня прозвучала в шестой раз, Мартин решил, что неудачное музыкальное сопровождение мешает ему наслаждаться происходящим действом, и осмелился попросить свою госпожу сменить пластинку.
— Не попробовать ли нам «I Want You Back»? — Это была единственная песня группы, которую знал Мартин. — И почему бы тебе не отстегнуть наручники, ну хотя бы один.
— Презренный раб, твой час настанет, но когда — решать мне! — таков был ответ госпожи.
— Пожалуйста, — взмолился Мартин, — у меня руки затекли.
— Что такое? Бунт? Придется тебя наказать.
Она включила душ. На Мартина обрушилась струя воды, к счастью не очень холодной, но его сексуальный пыл угас окончательно: беспрестанно повторяющаяся дикая музыка, сумасшедшая девица, гарцующая по ванной в наряде, который, честно говоря, больше походил на сбрую деревенской лошади, чем на костюм госпожи, а теперь еще и освежающий душ.
— Синди, — твердо сказал Мартин, — отпусти меня немедленно.
— Никогда, — проурчала Скнди и, опустившись на четвереньки, поползла вокруг ванны, судя по всему, изображая пантеру.
— Мне пора домой, — предпринял Мартин еще одну попытку. — Сестра уехала в отпуск и поручила присматривать за ее котятками, — соврал он, надеясь разжалобить кожаную садистку. — Перед уходом я забыл покормить бедных кисок.
Синди было плевать на кисок. Она врубила музыку на полную громкость, вернулась в ванную и приготовилась достойно встретить финальное соло Лулу.
— Р-разожги во мне пожар-р, — подпевала Синди. — Р-разожги, р-разожги, р-разожги, — скандировала она, маршируя по ванной и вскидывая ноги чуть выше, чем нацисты на параде, но не так высоко, как девушки из шоу-балета «Фоли-Бержер», и все же достаточно высоко, чтобы потерять равновесие. С ужасным «крзк» — черепом по мраморному полу — Синди грохнулась плашмя и затихла.