Но Марина еще не дошла до своего автомобиля, когда дверь бара снова распахнулась, и из нее вышел светловолосый незнакомец. Только сейчас она увидела, что это был великолепный образчик мужской красоты в ее вульгарном понимании. Мужчина был высок, атлетически сложен, и вдобавок имел голубые глаза. Любая девчонка запищала бы от восторга, обрати он на нее внимание.
«Но я-то уже не девочка», – подумала Марина.
И вдруг ей стало обидно, что юность прошла безвозвратно. Но только на мгновение, потому что все то, что Марина имела сейчас, она ценила дороже прожитых лет. В молодые годы она была никем, смазливой дурочкой, которую каждый мог обидеть – и обижал. Сейчас же она – Марина Тукова, и сама решает, как ей жить. А это стоит того, чтобы отказаться от сказочного молодильного яблока, если бы такое существовало и досталось ей, даже не прикусив его. Вечной жизни ей даровано не будет, а проживать снова молодость со всеми ее ошибками и страданиями – непомерная плата, неравноценный обмен.
– Почему вы ушли? – спросил незнакомец, догнав ее и вставая между ней и автомобилем.
Марина поняла, что он не пропустит ее, пока она не ответит. И со вздохом сказала:
– Я спешу. По важному делу.
– Только не лгите мне, – сказал мужчина. – Не унижайте себя ложью. Вы никуда не спешили, пока я не подарил вам розу. Что было не так?
Марина начала злиться. Мужчина требовал от нее ответа с таким видом, как будто имел на это право. А такого права у него не было. Поэтому она решила быть откровенной и не щадить его чувств.
– Я еще могу понять, когда официант пытается копировать походку Мэрилин Монро, – сказала она. – Но когда какой-то…, – грубое словцо едва не сорвалось с ее губ, но она сдержалась, заменив его презрительной улыбкой, – изображает из себя Блока, то это выше моего понимания. И сильно раздражает.
– Это вы о чем? – с удивлением посмотрел он на нее.
Не отвечая, она язвительно процитировала:
– Я послал тебе чёрную розу в бокале
Золотого, как небо, Аи.
После чего насмешливо пояснила:
– Быть может, вам это неизвестно, но это написал Александр Блок. Жил такой поэт задолго до вашего рождения. Откуда вам о нем знать, правда?
Мужчина смущенно улыбнулся.
– Вот уж не мог подумать… А я ни сном, ни духом! Признаться, мне казалось, что я буду выглядеть оригинальным.
Он говорил серьезным тоном, но Марине почему-то казалось, что мужчина смеется над нею, как будто считает ее дурочкой.
– Вы ошиблись, – сухо произнесла она. – Теперь я могу идти?
Но мужчина не собирался так легко уступать.
– А насчет «какой-то», – продолжал он, словно не расслышал ее вопроса, – так ведь, как известно, один раз – не…
– Избавьте меня от таких подробностей, – перебила его Марина. – Меня темная сторона вашей жизни абсолютно не интересует. Как, впрочем, и светлая.
Она говорила, а сама не могла отвести взгляда от его глаз. Они словно ласково улыбались – и были бездонны, как голубое небо в ясную погоду, завораживали ее…
Поймав себя на этой мысли, Марина невольно смутилась. Опустила голову, чтобы скрыть это. И разозлилась уже на саму себя. В собственных глазах она выглядела так, будто была желторотой девчонкой, к которой впервые пристают на улице, а ее это и пугает, и радует одновременно.
– А я знаю, кто вы, – сказал мужчина, словно исчерпав все остальные аргументы. – Видел вас на сцене. Скажу как на духу: Айседора Дункан вам в подметки не годится.
– А вы ее тоже видели на сцене? – съязвила Марина.
– Нет, Айседора Дункан умерла почти сто лет назад, – серьезно ответил он, видимо, не поняв сарказма. – Трагическая случайность: ее шарф застрял в колесе автомобиля.
Марина почувствовала себя неловко и почти виновато спросила:
– Так она была вашим кумиром?
– Я считал ее лучшей танцовщицей в мире за последние сто лет до того момента, пока не увидел вас.
Если это и была лесть, то очень умело преподнесенная. Марина помимо своей воли почувствовала себя польщенной.
– Мое имя вы знаете, а как зовут вас? – спросила она, вдруг решив сменить гнев на милость.
– Айвон, – ответил тот. – Надеюсь, хотя бы в этом я оригинален. Спасибо маме.
Ей нравился тембр голоса незнакомца. Он был мягок, словно даровал покой ее смятенной душе. Вероятно, таким голосом Дон Жуан соблазнял Донну Анну, оплакивавшую своего убитого на дуэли мужа…
Марина резко встряхнула головой, будто пытаясь избавиться от наваждения.
– Знаете что, Айвон, – резко сказала она. – Вы очень интересный собеседник, но я действительно…