А еще она верила в то, что Бог есть любовь, и потому только любовь может и должна править миром людей. И то, что это было не так, приносило ей почти физическое страдание. Она многое отдала бы, чтобы изменить ситуацию. Но почему-то ее не понимал даже владыка Филарет, осуждая эти мысли как ересь. И это была еще одна из причин ее разочарования в старце. С некоторых пор Марина начала считать, что он плохой пастырь человеческих душ. Поэтому ее так обрадовало появление нового митрополита. У нее появилась надежда. Мятущаяся душа Марины, измучившаяся от одиночества, просила, помимо ее воли, пристанища, но не могла найти его, и ей был нужен поводырь, который довел бы ее, и которому она могла бы довериться.
Мысли Марины текли неспешно и плавно, как полноводная река в тихий безветренный день. Унылый осенний пейзаж за окном автомобиля почти не менялся, навевая сон. Чтобы не задремать за рулем, она прибегла к испытанному средству – включила радио. Поискала то, что соответствовало бы ее настроению. Нашла радиостанцию, по которой передавали стихи. Известный всей стране голос задушевно читал стихотворение неизвестного ей поэта.
Нет в прошлое возврата, нет пути.
Что кануло, то вновь не обрести
И не прижать к томящейся груди.
Нам, слезы пряча, на закат брести.
Да было ль прошлое? И будущего нет.
Вчера, как завтра, смысла не имеет.
Есть долгий день со сменой зим и лет,
В котором ночь как неизбежность зреет.
Стихи навеяли на нее грусть. И без того минорное настроение превратилось в меланхолию. Марина почувствовала, что вот-вот заплачет. Такое с ней в последнее время случалось часто. Возможно, это была депрессия, о возможности которой ее предупреждал врач. Марина обратилась к нему из-за своей бессонницы, и он посоветовал ей съездить в Испанию или Италию, на крайний случай, в Крым, чтобы развеяться, получить новые впечатления, забыться. Намек был слишком прозрачен, чтобы Марина не поняла его. Она в сердцах мысленно назвала врача сутенером, и уже не обращалась к нему. Она и сама понимала, что многое изменилось бы в ее жизни, заведи она любовника. Но даже мысль об этом вызывала у нее отвращение. Как княгиня Ефросинья Ярославна, убивающаяся по мужу, князю Игорю, она могла только оплакивать свою потерю.
– И с чего я взяла, что он красив? – вдруг с насмешкой произнесла она. – Голубые глаза? Да они блеклые, как у альбиноса! Атлетическая фигура? Явно накачал стероидами. И банален, как банановая кожура. Тоже мне, Казанова, покоритель женских сердец!
Отводя душу, она так и не назвала имени того, кто вызвал у нее град насмешек, словно опасаясь произнести его вслух и снова оказаться очарованной, пусть даже на миг.
Никто из мужчин не мог даже сравниться с ее бывшим мужем по своим душевным и физическим качествам, так стоило ли размениваться по мелочам, потакая элементарной физиологии? Ответ был слишком очевиден, и Марина, оправдав себя в собственных глазах, повеселела.
А вскоре показалась дорога, сворачивающая от трассы к ее дому. И мысли Марины приняли другое направление. Она начала сомневаться, правильно ли выбрала платье, в котором собиралась этим вечером посетить Клуб одиноких вдов. Ей не хотелось выглядеть безвкусно или дурно одетой даже на фоне безутешных вдов. Достаточно и того, что она верна памяти своего умершего мужа, так зачем же себя уродовать, одевая то, что ей не к лицу?
Ответив и на этот вопрос не в ущерб себе, Марина заторопилась. Бросив автомобиль перед воротами гаража, она вихрем ворвалась в дом, пронеслась мимо опешившей Тани и поднялась в свою гардеробную. Здесь висели платья и костюмы, которые она давно уже не одевала, в основном от кутюр, многие эксклюзивные или сшитые на заказ. От тех, что массово продавались в магазинах, их отличали роскошные ткани, безумный крой и производящие необыкновенное впечатление детали – вышивка, драпировки, украшения. В ее личной коллекции были собраны воедино изящная простота Valentino, безупречное чувство вкуса и стиля Ralph Russo, обворожительные силуэты Georges Chakra, сногсшибательный объем Giambattista Valli, цветочные мотивы Dany Atrache. С ними соперничали Zuhair Murad, Elie Saab, Guo Pei…
Голова Марины кружилась от почти уже забытых названий, которые всплывали в ее памяти по мере того, как она перебирала одежду. Когда-то они с мужем путешествовали по всей Европе, и везде она покупала себе обновки, как другие – сувениры с изображениями местности, которую они посетили. Олегу нравилась страсть жены к платьям, он был счастлив ее восторгом.