Когда часы пробили двенадцать, Северус все-таки лег. Но кровать казалась на редкость неудобной, в комнате стояла духота, хотя окна были открыты, а одеяло удушало. Проворочавшись около получаса, Северус встал, наложил на себя дезиллюминационные чары и аппарировал к дому Гарри. В окне спальни горел приглушенный свет, и тонкие тюлевые занавески не скрывали темные силуэты двух слаженно двигающихся в танце фигур.
В ту ночь Северус все-таки напился. До самого утра ему снилась смотрящая с укоризной Лили, а ближе к полудню, более-менее приведя себя в порядок, Северус отправился в министерское бюро, оформляющее заграничные порт-ключи.
Часть 5.2
Следующие две недели прошли как в тумане. Северус так уставал, одновременно занимаясь обычной работой и расследуя «дело французской девицы», что вечером падал на кровать как подкошенный и тут же засыпал как убитый. С одной стороны, это было даже хорошо, потому что не оставалось времени на тревожные мысли, а с другой… С другой стороны, настроение у Северуса с каждый днем становилось все хуже и хуже. И не без причины.
Девица Мадлен — как выяснилось, Тубон — пока была со всех сторон невинна. Поездка во Францию ничего не дала: хотя Северус почти штурмом получил допуск к ее делу, никакой подозрительной информации он не нашел. Ее биография оказалась самой обычной: дочь француза и англичанки, закончила Шармбатон, работала там-то и там-то, замужем не была.
Но отсутствие подозрительной информации лишь разжигало исследовательский азарт. Северус, вспомнив, что самые ценные сведения всегда получал при личном общении, решил прибегнуть к этой же тактике и сейчас. Благодаря Гарри и собственным каналам он узнал, где и когда бывает мисс Тубон, и если та и удивлялась их частым случайным встречам, то никак этого не показывала, лишь иногда задумчиво говорила, как обманчиво первое впечатление.
Северус же методично прощупывал ее на преступления разной степени тяжести. Он довольно легко выяснил, что она чисто физически не могла входить в контакт с известными ему Пожирателями Англии и Франции, потому что на время войны родители перевели ее, от греха подальше, в Салем. Теорию, что она тестирует на Гарри запрещенную любовно-подчиняющую магию, тоже пришлось отбросить: знания Мадлен в зельеварении и в чарах оказались весьма поверхностными, а проверка жилья, еды и самого Гарри ничего не дала.
Даже надежда, что девица просто падка на геройскую славу, не оправдалась: семья Мадлен занимала во Франции высокое положение, и видимых причин, чтобы купаться в лучах чужой известности, у нее не наблюдалось.
В общем, какие бы каверзные вопросы Северус ни задавал, с какой бы стороны ни подбирался, выходило одно: Мадлен искренне влечет к Гарри, а Гарри искренне влечет к Мадлен.
Придя к этому выводу, Северус на два дня заперся в доме, не впуская сов. Заказы простаивали, сроки истекали, а он лежал на кровати и смотрел в потолок.
Северус понимал, что ничего особенного не произошло: мужчина встретил объективно хорошую женщину и теперь налаживает личную жизнь. Это было лишь естественно, этого и следовало ожидать. К тому же это никак (почти никак) не сказывалось на нем лично…
Он подумал о Лили.
Если бы он встретил женщину, схожую с ней манерой общения, привычками, смехом, как Мадлен с Джиневрой, впустил бы он ее в свою жизнь? Северус честно ответил себе, что вряд ли. Он слишком привык к своему распорядку дня, к холостяцким посиделкам с Гарри, чтобы кардинально ме… А Гарри, значит, не настолько привык. Ну что ж.
Северус поднялся с постели, принял душ, поел и взялся за варку зелий. Было раннее утро, календарь показывал воскресенье, но Северус не думал о том, что через несколько часов к нему придет виновник его тяжких размышлений.
Тот так и не пришел, но Северуса это больше не волновало. Следующие несколько дней он жил в привычном режиме: вставал около восьми, завтракал, выполнял заказы и экспериментировал, готовил статью для грядущей конференции, пил по вечерам чай и совсем не вспоминал о счастливых Поттерах-Тубонах.
А потом большая сова принесла письмо от Гермионы Уизли. Гарри лежал в больнице с тяжелейшими ожогами и переломами — на него обрушилась балка горящего дома. Северус аппарировал в Мунго, даже не переодевшись в уличную мантию.