Он плохо помнил, как отыскивал в своем дорожном чемодане флакончик с ранозаживляющей мазью. Руки задрожали, когда Гарри встал на четвереньки, опустив голову, и Снейп мог бы кончить от одного вида его оттопыренной задницы. Три пальца по очереди будто сами проникли во влажный, тесный жар, отыскивая маленькое уплотнение. И Северус до крови прокусил губу, когда Гарри начал подаваться навстречу.
«Никому», — подумал он, вынимая пальцы и приставляя к раскрытому отверстию головку. Стенки расступались мучительно медленно, нужна была нормальная смазка, Гарри дернулся от боли… «Прости, Гарри, не могу больше, не могу… Не отдам».
Они кончили слишком быстро, а потом долго лежали, не в силах отдышаться. Наконец Северус приподнялся, втащил за уголок на кровать одно из одеял и притянул к себе Гарри. Своего любовника. Любимого.
Гарри обнял его и через минуту уже посапывал во сне.
Снейп смотрел в окно — на бледно-розовые облака, предвестники рассвета. В мае ночь проходит незаметно. Кто знает, что их ждет утром? Может быть, только что они разрушили свое совместное будущее. Может быть, уже завтра Гарри встретится с той, с которой создаст настоящую семью. Может быть…
И конечно, ни Джиневра, ни Лили никогда не исчезнут из их воспоминаний. Неоправданная надежда всегда ранит глубже всего, несбывшаяся мечта всегда остается самой сладкой…
— Снейп, — сквозь сон пробормотал Гарри. — Спи уже.
Северус был умным и дальновидным человеком. Он умел рассчитывать свои действия — и действия других — даже не пару шагов, а на сотню шагов вперед. Поэтому, как философски он рассуждал, ничего удивительного не было в том, что если он позволил Поттеру сорить крошками на своей кухне, пачкать ногами обивку кресла и вытаскивать его из дома бог знает куда, то рано или поздно Поттер станет самой его жизнью.