Женщины возбужденно загудели.
— Почему бы и нет, — с некоторой опаской тренерша глянула на победительницу, но встала и приняла позу. На ее взгляд, самую коварную для нападения.
Она проделала движение и под общий удивленный вздох снова оказалась на полу.
— Я думала, вы шутите. — Тренерша поднялась на локтях и позвала в открытую дверь раздевалки: — Лиля! Лиля, иди сюда!
В проеме, затянутое в малиновый костюм для аэробики, выросло нечто, лишь отдаленно напоминающее женщину. Во всяком случае, из вторичных половых признаков у нее имелись только длинные курчавые волосы смешанных оттенков, забранные в неряшливый хвост на затылке. (Хотя кто сказал, что мужчины не носят длинных волос?) Грудь у Лили отсутствовала как таковая или сливалась с наращенными на тренажерах мышцами. При виде бицепсов этой дамы любой тяжелоатлет-мужчина зарыдал бы от зависти, ноги у нее походили на ноги кузнечика-великана: длинные и мускулистые, а каждый кулак лишь нанемного уступал в размерах Вариной голове.
— Ну? — ответила Лиля раскатистым басом и уставилась на Варвару.
Над залом повисла сочувственная тишина.
— Э-э… Мне кажется, что тут одними приемами не справиться, — робко пискнула Варвара, обращаясь к тренерше. — У вас случайно не найдется ломика?
— Желаешь мочиться на ломиках? — Лиля двинулась на нее тяжелой ленивой поступью. Руки она держала так, будто в них были вставлены стальные дуги.
— Мо-очиться? — поперхнулась Варвара.
— Типа драться, — криво усмехнулась культуристка. — Бои без правил. Слыхала про такое? Я чемпионка в тяжелом весе.
— А у нас что, сейчас будет бой без правил? — к горлу Варвары подкатил удушающий ком.
— До первой крови, как положено. Только я бью без синяков, китайская техника.
«Интересно, что все-таки они делают с мужиками в этом Клубе?» — успела подумать Варвара, прежде чем огромный кулак нанес ей первый удар в челюсть.
К своему ужасу, она не упала в обморок. Это означало, что бой продолжается, а Лиля явно не собиралась менять тактику: второй кулак уже взлетел над ее головой.
Тут, как часто показывают во всякого рода боевиках про героев, которых добивает какой-нибудь страшный бандит, в Варваре проснулось второе дыхание. И злость в ней тоже проснулась. Она вскочила на ноги, увернулась от удара и, присев, лягнула соперницу в голень. Та поджала ногу, но не отступила.
Бой продолжался довольно долго — минут пятнадцать — и окончился для Варвары позорным падением на лопатки. К этому моменту она уже отчетливо понимала, что первая кровь выступила, ее вкус она чувствовала на собственном языке.
— Ну что, продолжим? — пробасила Лиля и поставила свою лапищу ей на грудь.
Варвара молниеносно схватила ее за стопу и, резко дернув, повалила на себя, крикнув при этом:
— Отчего бы и нет!
— Достаточно, — возвестила тренерша, — Лиля, пойди разомнись.
«Интересно, а чем она занималась со мной, играла, что ли?»
В сущности, Варвара была весьма довольна исходом поединка. В том смысле, что он, наконец, закончился.
Все стали расходиться. Шура присела рядом, восторженно зашептала:
— Ну ты дала этой громадине. Не женщина, а жуть какая-то.
— Перестань, я и так чувствую себя на боксерском ринге, — отмахнулась Варвара. — Ненавижу это чувство!
Шура помогла ей подняться, бережно придерживая за локоть.
— Главное, в зеркало не смотрись, — напутствовала она.
— Как долго?
— Ну… с неделю… — Шура опустила глаза.
— Здорово, — невесело ответила Варвара, — хорошо хоть, что зубы целы… кажется…
— Варвара, — на ее плечо легла мягкая ручка, — пойдемте со мной.
Та самая женщина с пышной прической, которая выступала на сцене при первом собрании, жестом пригласила ее за собой.
Шли они молча, миновали коридор и гостевую комнату, поднялись на третий, самый верхний этаж особняка, туда, куда раньше Варвара никогда не поднималась. Там в холле сидела охранница, чем-то похожая на Лилю, только размеров на пять меньше, из чего стало понятно, что сюда пускают далеко не всех.
Пройдя половину коридора, женщина остановилась и открыла перед Варварой дверь. Комната, куда она попала, была такой же уютной, как все в этом Клубе: дорогая мягкая мебель, всякие штучки вроде серебряных пепельниц и тому подобное. Хозяйка усадила ее в кресло, сама села в противоположное и долго изучала своим добрым серым взглядом. На губах ее блуждала отстраненная улыбка. Наконец она улыбнулась ей более осмысленно и проговорила:
— Я видела, как вы деретесь.
— Странно, что вас заинтересовало такое зрелище, — искренне удивилась Варвара.
— Меня в этом Клубе интересует абсолютно все. Вы никогда не сдаетесь?
— У меня жизнь такая, при которой капитуляция смерти подобна. Я же одинокая мать с двумя взрослыми детьми.
— Вот именно об этом я и хотела бы поговорить поподробнее, — дама положила ей руку на запястье. — Варвара, давайте без секретов, почему вы пришли в наш Клуб?
— Ну… — замялась она, — я же свою историю уже раз двадцать повторила.
— Я хотела бы услышать реальную, — дама нажала на последнее слово. — Хорошо, я вам помогу. Вы разошлись с мужем довольно давно, лет пять назад, а вовсе не год, как вы утверждали на наших занятиях. Вы крепко стоите на ногах, у вас большой магазин, неплохая квартира и действительно двое взрослых детей, которых вы учите в платном лицее. Такая женщина вряд ли станет ни с того ни с сего искать утешение в «Клубе разбитых сердец».
— Считаете, что у деловой женщины сердце не может быть разбитым?
Варвара лихорадочно переваривала удивление от возможностей организации, в которую попала. Они знали о ней все, ну или многое. Наверное, им даже адрес ее известен. О чем же можно соврать? И как врать? Ведь не скажешь же прямо, мол, пришла к вам, дабы разоблачить ваш Клуб и помешать вашей неофитке Шуре отомстить бывшему мужу. Нет, этого делать совершенно не стоит. Иначе сюда позовут Лилю, и та устроит бои без правил, но не до первой крови, а уже до полного окоченения трупа. Ее, Вариного, разумеется.
— Давайте по порядку: вас чем-то обидел ваш бывший?
Что-то подсказало ей, что хозяйка кабинета не совсем ясно представляет себе причины ее развода, а может быть, тут сыграло роль отчаяние, которое затуманило мозги, словом, Варвара начала нагло и безудержно врать:
— У нас было совместное дело, вернее, оно и сейчас есть — магазин, только теперь он мой. Документы были изначально оформлены на меня, но деньгами мы распоряжались совместно. Мой муж за год до развода увлекся молоденькой девицей, а большую часть дохода от магазина пустил на свои нужды. Я ему доверяла, ведь муж все-таки. И вообще, бухгалтерией занимался он. Когда он ушел, то обнаружилась такая недостача, что мне пришлось залезть в кошмарные долги, чтобы хоть как-то спасти магазин. Львиная их доля до сих пор висит на мне, еще и проценты капают. Я, конечно, понимаю, что он тоже должен был встать на ноги, но сказал бы честно, мы бы поделили предприятие, и мне не пришлось бы отдуваться за его грехи. А теперь он в прекрасном состоянии, у него свое процветающее дело, а у меня умирающий магазин, который я не могу даже продать. И вообще эти пять лет похожи на ад — я работаю за двоих, ублажаю кредиторов, хожу вечно под страхом, что они меня прижмут и, наконец, потребуют отдать все сразу. И ведь требовали уже, я перезанимала, скрывалась, можете представить, что мне приходится до сих пор переживать. И никакой поддержки рядом. Никого. Были, конечно, романы, но все какие-то неудачные. Вообще-то после развода, я настороженно отношусь к мужчинам, может быть, поэтому у меня и романы не складываются. Не могу я им доверять. Когда увидела ваше объявление в газете, то подумала, может быть, там найдутся женщины, которые посоветуют мне, как снова обрести уверенность, ну и тому подобное…
Дама сжала ее ладонь своими теплыми, холеными пальчиками. Уголки ее глаз опустились, и она стала похожа на грустного Микки-Мауса.
— Теперь я понимаю природу вашей отчужденности, — душевно проговорила она. — Вы зажаты, потому что боитесь снова обмануться в надеждах. Бедняжечка!