Через мгновение штора отъехала, и из кабинки вышел Иван. В проеме мелькнуло довольное лицо той самой девушки, с которой она впервые встретила его на хоккейном матче.
— Ну ничего себе! — при виде Варвары он даже не растерялся, скорее наоборот, как-то по дружески обрадовался и, оглянувшись назад, позвал: — Оль! Ну-ка выйди, поздоровайся!
Девушка выглянула из-за шторы. Она была очень хороша, очень свежа и, по всей видимости, вполне довольна жизнью. Чего никак нельзя было сказать о Варваре. Та усиленно рисовала на губах приветливую улыбку, зная, что из ее лица получается жалкая, молящая гримаса. Почему она до сих пор здесь? Почему стоит и ломает комедию на пару с Иваном ради поддержания хорошего настроения этой нимфетки, она и сама не знала. Может быть, потому, что ноги ее вдруг парализовало, прямо так, в стоячем положении, они превратились в два негнущихся бревна.
— Здрасьте! — кивнула им Оля.
— А мы тут подбираем наряд для приема, — пояснил Иван.
— А мне тут ничего не нравится, — Варвара состроила соответствующую недовольную физиономию. Вышло тоже не слишком правдоподобно: эдакая царица мира, которую только что выстегали плетью на базарной площади, но это было все-таки лучше, чем вымученная улыбка.
— Слушай, тут через два квартала замечательный магазин, — наконец, нашлась Катерина, которая до этого момента ловила ртом воздух, как рыба на песке. — Я точно знаю, что тебе показать.
— Да? — из-за шторы снова выглянуло личико Оли. На сей раз более заинтересованное. — Мы обошли уже все близлежащие магазины. А вы о чем?
— Новая коллекция. Просто шик. Тальго Вичини.
— Ну, если только новая коллекция… — безжизненно протянула Варвара и позволила подруге взять себя под руку.
— Мы собирались обмыть покупку в «Патио Пицце». Там неплохая лазанья. — Иван оказался более жестоким, чем можно было бы предположить. Или он не понимал, что переигрывает? — Не присоединитесь?
— Ну, нам-то пока нечего обмывать, — хрипло ответила Варвара и, более не взглянув на него, повернулась к выходу.
— Да, как-нибудь в другой раз, — вежливо отказалась Катерина.
Выползая на улицу, Варвара зло шепнула подруге:
— Ты всех своих пациентов вылечиваешь шоковой терапией?
— Окстись! Я предполагала встретить их тут даже меньше, чем ты. Я ничего не знала!
— А разве есть то, чего ты не знаешь? — Варвара оттолкнула руку Катерины, заботливо поддерживающую ее до сего момента, и быстро пошла к своей машине.
Оставив Катерину на тротуаре, она быстро влилась в поток машин. Пробка почему-то рассосалась, и, надавив на педаль газа, Варвара понеслась вниз по Тверской. Ни скорость, ни дистанция, ни прочие правила дорожного движения ее в эту минуту не занимали. Перед глазами плавала искаженная картинка: торговый зал, кабинки, Иван. Потом все лишнее растворилось, остался только Иван. Его непринужденная улыбка. В ушах все еще звучали какие-то обрывки — не то слова, не то целые фразы, впрочем, это не имело значения.
«А мы тут подбираем наряд для приема», — пояснил Иван.
«А мне тут ничего не нравится», — ответила Варвара.
«А может, его все-таки похитили?» — спросила Варвара.
«Вот тогда бы он точно тебе позвонил…» — ответила Катерина.
«…все-таки похитили».
«…точно позвонил», «…позвонил», «…позвонил».
Как ей удалось заметить гаишника, одному богу известно. Он, словно между прочим, махнул ей своей полосатой палкой, призывая остановиться. Варвара свернула к обочине, затормозила и вышла из машины.
— Лейтенант Сапожков, — представился гаишник и трогательно взял под козырек.
— Варвара Константиновна Кузнецова, — тускло выдала она.
Лейтенант усмехнулся:
— Документы есть?
Она полезла в машину, все еще думая о своем, покопалась в сумочке и протянула ему паспорт.
Представитель закона долго пялился на предложенный документ, потом все-таки среагировал:
— Вы что, издеваетесь?!
— Ой! — Она пришла в себя и, выудив из сумки книжечку с правами и техпаспортом, протянула уже раздраженному гаишнику.
Тот принялся их детально изучать, то и дело подозрительно косясь на странную автомобилистку.
— Непорядок, — наконец изрек он.
— Точно, — горячо согласилась Варвара.
Лейтенант снова опешил и произнес уже менее уверенно:
— Нарушение…
— Вот и я думаю. — Она закрыла глаза, пытаясь остановить карусель повторяющихся воспоминаний. — Если бы вам сказали, что кого-то похитили?
— Чего?! — лейтенант Сапожков потерял интерес к документам и в упор уставился на нее. — Кого похитили?
— Неважно. — Она нетерпеливо мотнула головой. — Похитили, и все.
— Гражданка Кузнецова! — прорычал гаишник, призывая ее к порядку. — Я вас сейчас пошлю на медицинское освидетельствование!
— Я не беременна и не колюсь, — по инерции Варвара повторила Маняшину фразу.
— Верится с трудом! — с вызовом ответил Сапожков. — Особенно насчет второго.
— Ну подождите, пожалуйста. Не сердитесь, — она взглянула на него умоляюще. — Если бы вам сказали, что человека похитили, вы бы что…
— Как это похитили? — совсем разволновался лейтенант.
— Вот! — победоносно улыбнулась ему Варвара. — Вот именно. Это нормальный вопрос. Вы сначала уточните, как это похитили, вы же не станете спокойно рассуждать…
Гаишник протянул ей документы:
— Уезжайте отсюда.
— Нет, вы поймите, я же ей ничего не рассказывала. Она должна была спросить или удивиться хотя бы. Но что-нибудь сделать, не так ли?
— Убирайтесь! — вне себя от злого непонимания заорал ей в лицо Сапожков. — Вон! Черт-те что в стране творится, раз уже и таким права выдают! Чтобы духу вашего больше на Тверской не было!
— Но… — Она хотела было извиниться.
— Вон, я сказал!
Глава 19
Трагедии, в том числе и личные, каждый переживает по-своему. Варваре нужно было думать о чем-то другом. О чем угодно, только не об Иване и не о его молоденькой Оле. Пусть это будут мысли о страшной опасности, которая нависла над ней, над Иваном и над Катериной. Придя домой, Варвара долго бродила по комнате, то и дело бралась за телефонную трубку, потом снова швыряла ее на аппарат.
В ней происходила борьба: как подруга она обязана была позвонить, да нет, не позвонить, а даже поехать к Катерине и поговорить с ней начистоту. В конце концов Катерина, может быть, и не причастна к похищениям в Клубе. Просто знает о них, и все. Нужно объяснить ей, как опасно это знание, вместе придумать, как вытянуть Катерину из этой неприятной ситуации, в общем, быть преданной подругой до конца. С другой стороны, Варвара не решалась даже позвонить Катерине, потому что разговор с ней мог навредить Ивану. Иван, конечно, не самый лучший человек на земле, в этом она только что убедилась.
«Но он отец моей дочери, и я за него в ответе». — Эта спасительная мысль придала ей уверенности. Впрочем, она тут же усмехнулась:
«Вот и я докатилась до подобной формулировки. Еще утром он был для меня любовником, а сейчас «отец моей дочери». То есть все кончено? Только ответственность перед дочерью, желание сохранить ей отца в целости и сохранности? А зачем? Может, потом мне хоть спасибо скажут…»
Маняша, разумеется, даже не догадывалась о душевных терзаниях матери. Она и не знала, что теперь спасение Ивана перешло в иную фазу. Свой крестовый поход на «Клуб разбитых сердец» Варвара продолжала под лозунгом «Ради детей».
А дети тем временем заседали в Маняшиной комнате. Не все дети принадлежали Варваре (их было слишком много) — честная компания в полном составе: шестеро человек. Сашку они выгнали, закрыли дверь и что-то там обсуждали вполголоса. Вообще последнее время дети вели себя крайне странно: словно боялись чего-то. Исчезла проблема несвоевременного возвращения с гулянок: теперь дочь вообще за порог не выставишь, сидит дома тише воды, ниже травы, в школу ходит только в сопровождении Лехи и Абрамова, будто бы одного телохранителя ей кажется недостаточно. Неужели этот хулиган Сохов нагнал на всех них такую панику? И истинна ли та причина их недавней драки, которую представила Маняша? Может быть, дело в другом? Может быть, над дочкой нависла серьезная опасность, а мать ни сном ни духом?