— Да что я мог наговорить. Правду сказал. Сказал, что очень хорошая одинокая женщина, что подходишь им на все сто. — Он хлопнул своими глупыми, честными глазами и взмолился: — Можно я теперь пойду?
— А о муже моем что сказал?
— Что разошлись лет пять назад. Что ты до сих пор еще не оправилась. Я ведь знаю, каких там уважают. Уж я постарался, будь уверена. Уж я твои душевные муки расписал… А что такое? — он принял обеспокоенный вид.
— Гоша, — проникновенно обратилась к нему Варвара, — ты не только затопил мою гостиную, ты ведь можешь и утопить меня.
Она отвела взгляд к окну и задумалась.
— Мам, а что это за Клуб? — испуганно спросила Маняша.
— Не ходи ты туда больше. — Варвара положила руку на Гошино запястье. — Я тебя умоляю, ради твоего же блага.
— О чем ты?
— Мама! — напомнила о себе дочь. — Ты же говорила, что у нас нет секретов.
— Потом, — непедагогично отмахнулась от нее Варвара.
— Значит, ты нам не все рассказала?! Значит, то, что над Борисом нависла угроза, это неправда? Да?
— Это правда. Маш, пожалуйста, дай нам договорить.
— Да ради бога! — Дочь повернулась и быстро вышла из кухни. Из коридора донеслось ее ворчание: — Как просить никому ничего не рассказывать, так к нам, а как секретничать, так с соседом!
— Так! Ты тоже дуй отсюда! — обратилась она к сыну.
— И пожалуйста, — тот ушел тоже надутым.
— Семейный катаклизм и все из-за меня, — Гоша явно вырос в собственных глазах. — Что же такое случилось и почему мне нельзя работать в Клубе?
— Гоша, я к тебе относилась с пониманием? — издалека начала Варвара.
— Ну… если не считать того грубого вторжения, когда вы демонтировали мой фонтан, в общем-то, да, с пониманием, — кивнул он.
— Тебе будет жаль, если со мной случится беда и мои дети останутся без матери?
— Это ты к чему?
— Ты должен мне помочь.
Он поерзал на стуле:
— А это связано с Клубом?
— Если вдуматься, я туда попала по твоей вине. Так что тебе меня оттуда и вытаскивать.
— Чего ты от меня хочешь? — он со значением глянул на часы.
— Ты знаешь, чем они там по-настоящему занимаются?
— Нет, но у них точно какое-то противозаконное производство. Может, они левую водку делают. — Гоша был в своем репертуаре. — А что, женщинам тоже ведь на что-то жить нужно!
— А где они ее производят, можешь узнать?
— А фонтан можно назад поставить?
— По рукам, — быстро согласилась она. — И еще: что бы ни происходило в моем доме раньше, сейчас или в будущем, эта информация не должна дойти до Клуба.
— Пов-тори, — он поперхнулся, — я не понял.
— В общем, никому ни о чем не говори. А о моей просьбе особенно.
После того как Варвара закрыла дверь, зазвонил телефон. Ни на секунду раньше, словно звонивший терпеливо дожидался, пока она выпроводит Гошу.
«Не Иван, — отстраненно подумала она, подходя к аппарату. — Слишком своевременно».
В трубке ее поприветствовал действительно не Иван. Голос принадлежал Максиму.
— Я произвел кое-какие расчеты, выходит, что наше предприятие с вашим магазином будет очень прибыльным. Я набрался наглости и уже провел переговоры с некоторыми нужными людьми. Завтра я встречаюсь с представителем турецкой фирмы по своим делам, могу предложить ему участие в деле. Но я не могу делать все без вашего согласия. Давайте встретимся и все обсудим.
Он говорил довольно долго, спокойным уверенным голосом, и к окончанию его речи Варвару уже перестало нервно трясти. То есть последствия от общения с женой Василия Карповича и Гошей прошли сами собой. И тут ей в голову пришла мысль, что Максим как раз тот человек, которому она может доверить страшную тайну Клуба. Он найдет выход из тупика, в который она попала.
— Давайте встретимся прямо сейчас, — с ходу предложила она и сама почему-то испугалась своего напора.
— Где? — невозмутимо поинтересовался он.
— А можно мне приехать к вам?
— Записывайте адрес.
Квартира Максима была такой, за которую его сразу захотелось уважать. Ничего особенного: обычная двухкомнатная в кирпичном доме, но зато какая ухоженная.
— Потом дадите телефон своей домработницы? — она с нескрываемым восхищением оглядела гостиную. — И вашего художника по интерьеру.
— Да вы мне зачем-то льстите, — он расплылся в довольной улыбке. — Я чуть с ума не сошел, когда вы сказали, что приедете. Можете представить, чего мне стоило холостяцкую берлогу за полчаса превратить в этот образец музейной чистоты?
— Перестаньте, — отмахнулась она, — мое семейное гнездышко таким не сделать и за полгода.
Почему-то сейчас он не казался ей занудливым типом. Вообще-то она уже давно его так про себя не называла. Например, когда он веселил их всех в ресторане, он совсем не подходил под определение зануды. Да тогда она вообще не думала о том, как его назвать. Просто ей было хорошо и легко с этим человеком. Словно она знала его не месяц, а лет сто, словно он был ее давним другом, чуть ли не с института, и всегда ей помогал, и всегда был интересен ее детям. И сейчас она чувствовала, что может поговорить с ним на любую тему, обсудить любую проблему, а он в состоянии дать полезный совет, но, самое главное, он примет ее опасения всерьез и не станет бранить за легкомыслие.
— Сейчас сварю кофе, — Максим как-то неловко кивнул и тихо вышел из гостиной.
— А почему столь редкостный экземпляр остался невостребованным? — крикнула ему Варвара.
— Если вы о маске, то я никак не могу найти ей место, чтобы повесить. Поэтому и поставил в шкаф. Она принадлежала племени гуангунгуа из Центральной Африки. Ей лет триста, если торговец не наврал. Действительно редкая штуковина, особенно если учесть, что последний представитель племени гуангунгуа умер от старости, когда я еще не родился. — Максим появился в комнате с подносом в руках.
— Ну все, — Варвара вздохнула, — теперь вы самый настоящий герой бульварного романа.
— Да? — он поставил поднос на журнальный столик и жестом пригласил ее в кресло. — Почему бульварного?
— Потому что все герои бульварных романов — путешественники, любят уют, поражают девушек раритетными масками и умеют варить чудный кофе.
Он хмыкнул:
— Ну, насчет кофе я бы не торопился. И никакой я не путешественник. У меня бизнес в Москве, и не вам рассказывать, что это такое: на неделю отлучиться нельзя. Вот, а маску я купил по случаю в…
— Ой, ну пожалуйста, — перебила она, — не разрушайте романтические надежды хрупкой женщины.
— Да, будьте любезны, — он пожал плечами, потом наполнил чашку из кофейника с витой ручкой. — Сливки, сахар?
— Ради бога! — она практически вырвала чашку из его заботливых рук и быстро отхлебнула.
— Ну как? — он уставился на нее с пытливым интересом.
Некоторое время Варвара боролась с желанием выплюнуть жидкость прямо себе на юбку. Хорошие манеры все-таки одержали верх, она сморщилась и протолкнула кофе через горло. Потом выдавила:
— Честно говоря, чудовищно! Где вы научились варить такую гадость?
— Опять не вышло, — обреченно вздохнул Максим, встал, взял кофейник и поплелся на кухню. — Может быть, лучше чаю?
Она подскочила и пошла за ним следом. Кухня была столь же хороша, как все в его квартире. Пока он ковырялся с чайником и заваркой, Варвара оперлась спиной о холодильник, скрестила руки на груди и оглядела его с головы до ног. Вообще-то он был ничего. Внешность не броская, фигура не атлетическая, но в целом…
— Я не о маске спрашивала, — она улыбнулась.
— Я понял, просто не хотел с ходу признаваться, что меня бросили.
— Вас?! Я желала бы посмотреть на эту особу.
— Я бы тоже, — он слишком усердно принялся насыпать заварку в чайник.
Варваре показалось, что пальцы его подрагивали.
— Можно и не рассказывать, я ведь просто так…
— Да дело прошлое. Она ушла от меня больше десяти лет назад. Тогда было модно находить себе пару за границей. Вот она и нашла себе рыжего австралийца и дочку с собой увезла. Сейчас дочке уже восемнадцать — милая девушка выросла, по-русски почти не говорит. Я ездил к ним в прошлом году. Знаете, первые годы я так злился на жену, потом ужасно тосковал, потом хотел сказать ей, что она полная дура, потому что я все-таки встал на ноги и мог бы обеспечить нашу семью не хуже этого ее рыжего фермера. А год назад как-то смирился, решил просто посмотреть на дочь. Ну а теперь даже не знаю…