— Они считают, что вы подходящий мужчина для этой работы.
— Человек.
— Хорошо. Человек.
Наступила тишина. Она сидела, играя очками, о которых, она знала теперь, в глухую зимнюю пору, он потом напишет:
«Однажды посетитель беседовал с Нобелевским лауреатом, чьи толстые прямоугольные очки, казалось, помогают видеть не только лучше, но и больше. Очки Фрэнсис Мак-Алистер производят впечатление, что она и без них видит, а надевая их, словно защитную маску, как бы закрывается от вторжения.
Когда она расслабляется, очки сдвинуты на волосы, или зажаты за дужку в губах, или просто лежат на столе. Но стоит ей столкнуться с незнакомцем, с жалобой, с крупным вопросом, очки тут же идут в ход. Она придерживает их, аккуратно прижав к вискам кончиками пальцев, так гонщик усаживает на голове защитный шлем».
Фрэнсис указала ему на магнитофон:
— Вы собираетесь это включать?
Он нажал на кнопку, и женщина заговорила:
— Начинаю с первого воспоминания — огромная черная собака лижет мне лицо. Мне исполнилось три года, я играла на лужайке летнего дома родителей в Саутгемптоне. Место это расположено в конце дороги под названием Вянданк — местные говорят Вянданс. Она названа так в честь вождя индейцев Монтаук. Скорее всего, собака была соседская, потому что мои родители держали кошек — трех абиссинок — и шотландского пони…
6
Настоящее вторглось в ее воспоминания появлением Долана, который вел за собой крупного банкира и залогового поручителя с Бакстер-стрит. Банкир во вполне сносном костюме, побрякушки сверкают. Он сделал шаг вперед и почти формально поклонился:
— Лейтенант Дэвид Милнер.
Из внутреннего кармана костюма материализовалась золотая ручка, из другого — записная книжка, обтянутая кожей. Теперь он не походил на банкира, скорее на метрдотеля у ворот кладбища, если можно так выразиться. Он взял ее под локоток и повел к чайному столику и двум виндзорским стульям.
— Эй, Милнер? — окликнул его поручитель. Он выглядел так, будто его одевала мама — с любовью и без экономии, но не могла добиться того, чтобы не раздувались пиджачные карманы, а галстук завязывался такой длины, чтобы ему приходилось втягивать живот. Не мог он справиться и с непослушным вихром. На ногах у него была пара серьезных ботинок для самой плохой погоды.
Милнер остановился и округлил глаза, улыбаясь Фрэнсис Мак-Алистер, как бы говоря, что не остается ничего другого, как высмеять человека в таких ботинках.
Поручитель показал на два кресла и кушетку возле кофейного столика.
— Давайте сядем там, чтобы для всех хватило места.
Милнер вздохнул, но повернулся, снова взяв под руку Фрэнсис Мак-Алистер.
Она отстранилась, высвободила руку и уперлась.
— Ну-ну, прежде всего, кто вы такие?
Поручитель щелкнул каблуками:
— Э-э… Ньюмен, мэм. Лейтенант…
Милнер ехидно захрюкал:
— И это тоже лейтенант, советник.
— Думаю, что она поняла, — сказал Ньюмен.
— Не так ли? — поинтересовался Милнер.
Мак-Алистер удивленно посмотрела на них:
— Вы знакомы друг с другом?
Вместо ответа они уселись в кресла на противоположных концах кофейного столика. Она села между ними на кушетку, надела очки (надевает их, словно защитную маску… или как автогонщик шлем), Долан взял один из виндзорских стульев и поставил его рядом с кушеткой, сев возле левого плеча женщины, чтобы удобнее было советовать советнику.
Милнер положил ногу на ногу, проверил стрелки на брюках и заговорил:
— Мы думаем, что вы уже отвечали на вопросы, которые мы будем задавать, мисс Мак-Алистер. На многие ответили, и мы ничего другого сделать не можем. Как вы, вероятно, знаете, форма работы одного следователя отличается от формы работы другого. Сначала вас спрашивали полицейские из патруля на месте происшествия, они обычно заполняют форму и часто не спрашивают больше, чем предусматривает форма. Потом вас допрашивают детективы из участка, у которых меньше бланков, но у них рапорты о расследовании, уточнения и все такое. И наконец, как в данном случае, вас допрашивают представители из отдела убийств, мы не используем бланков, но тоже пишем рапорты о расследовании и уточнения. Однако мы не всегда работаем так, как участковые, потому что отдел убийств — это районная, а иногда городская служба. В некоторых случаях, как вы, конечно, знаете, участок — это участок, тесный, маленький островок с приоритетами, личностями и местным укладом, которые в первую очередь довлеют над командой. В отделе убийств более широкий подход, так сказать…