Милнер все еще стоял у окна, он покачал головой и шумно вдохнул через нос. Ньюмен на него не обиделся.
Мак-Нэлли, все время глядевший на Ньюмена, смягчился:
— Именно. Именно так и есть. Она меня кинула, Айвс погиб, и я снова на крючке. И вы здесь потому, что я на крючке. Я — подозреваемый.
— Э, нет, подозревать вас еще рано, мистер Мак-Нэлли, никто не говорит, что совершено преступление. Вы просто один из тех, с кем мы хотели поговорить. Понимаете, мы должны попытаться вычислить, что произошло. Как вы думаете, кем для нее был Айвс: любовником, хорошим другом или постельной принадлежностью?
Мак-Нэлли рассмеялся глубоким и задушевным смехом, однако с легким намеком на разборку гор и людей на запчасти.
— Вы что, ребята, настолько мало о ней знаете? Она ни с кем не кувыркается в постели. Она — абстинент.
— Вы можете это объяснить? — Ньюмен постарался уточнить. — Я знаю, что такое «абстинент», но что вы под этим подразумеваете, говоря о Мак-Алистер? Я хочу сказать, что в вашем случае вы знаете? Но, если понятней, почему вы уверены, что так же она ведет себя в других случаях?
Милнер обернулся и выпрямился. Мак-Нэлли хохотнул:
— Как вас зовут?
— Ньюмен. Лейтенант Джейкоб Ньюмен. А это мой, э-э, напарник, лейтенант Милнер. Дэвид Милнер.
— Вы, ребята, говорили с другими?
— Какие к черту другие? — Милнер снова подошел к столу. — Дерьмо собачье, все ведут себя так, как будто у нас целый день свободен, а у нас нет времени ни рожна. Если ты интересуешься, беседовали или нет мы с другими, то какого хрена ты не сообщаешь, с кем именно — другими задницами, другими дебилами, другими говноскалолазами? Что ты гонишь туман, не трепись понапрасну, дай нам возможность сэкономить время.
Ньюмен встал.
— Прошу прощения, — он подошел к Милнеру и тронул его за руку, — э-э, лейт…
Милнер взвился:
— Убери руки, ублюдок! Ньюмен, ты так же плох, как и все остальные, ты и твое слабоумное чириканье. Просто спроси его прямо: кинул он Айвса с этой долбаной террасы или нет. И давай сваливать отсюда.
Ньюмен ткнул пальцем в лицо Милнеру:
— Послушай меня, ты, проклятый свихнувшийся, никуда не годный идиот, сожительствующий со своей мамой, ублюдский сальный недоносок, тра-та-та. Если тебе не нравится, как и что я делаю, то надень потный носок на голову и не смотри, пока мы с тобой отдельно не разберемся в тихом месте, не надо меня выставлять перед кем угодно, ты понял? Если опять выставишь меня придурком, то забудь, что я обещал прострелить тебе коленную чашечку. Будь уверен, что я засажу пулю в твои гнилые кишки, но так, чтобы ты сразу не помер, а медленно догнивал остаток твоей никчемной жизни.
Мак-Нэлли откинулся на спинку стула и удивленно водил глазами туда-сюда, как зритель на теннисном матче, потом робко поднял руку и спросил:
— Можно мне кое-что сообщить?
Они воззрились на него.
— Я хотел рассказать про других парней. Интересно, говорили или нет вы с другими парнями, с которыми Фрэнсис делала выходы в свет. «Эскорт» — термин из светской хроники. Мне он не нравится. Я не читаю эту чушь, не обязан. Никто меня не заставит — даже под дулом пистолета.
— Я знаю только одного из них — Джо Брайлза. Эрик Фридман, художник — еще один, и Пол Норт, гонщик, был как-то актером. Брайлза я знаю не очень хорошо. Мы оба — члены клуба «Вертикаль». Он играет в теннис, я бегаю и таскаю железяки, так что наши пути пересекаются только в раздевалке. Я однажды застрял во время ливня и не мог поймать такси. Он приехал на лимузине, он занимается каким-то там текстильным экспортом или импортом, я ничего не понимаю в бизнесе. Брайлз предложил подвести меня.
Мы разговаривали о Фрэнсис, невозможно было не говорить. Я не могу беседовать об импорте и экспорте, а он об издательской работе и альпинизме. Кроме того, каждый из нас хотел выяснить, спит ли она с другим. Не было другого способа узнать, кроме как спросить прямо, без обиняков. Я так и сделал. Ему явно стало легче, очевидно, сам хотел меня спросить о том же.
Он ответил «нет». Я сказал то же. Если честно, то я не обрадовался тому, что услышал. У него и, думаю, у меня тоже было такое выражение лица, на котором застыл вопрос: «А почему нет, какого черта? Это симпатичный парень, в хорошей форме, веселый, прилично зарабатывает, даже очень прилично. Какого черта ей надо, если такой парень недостаточно хорош для нее?» Мне кажется, что каждому из нас как-то легче было задавать этот вопрос другому, чем себе.