Квинлан недоумевал: какая алхимия превратила Айвса из хулигана в символ общественной совести, а Филдса — из безразличного издателя в пропитанного чернилами и озабоченного горестями печатников человека?
— Просеянными через…
— Просеянными через обломки. Из практики, детективы, обычной для телеграфных агенств, — Чак пробился в ЮПИ и стал там корреспондентом — из практики сообщений вдогонку об авиакатастрофах, столкновениях поездов, обвалах домов и других происшествиях… Как называлась та статья, Фил? Чак ее написал для «Колумбийского журналистского обозрения»? Там он совершенно точно выразился.
Филдс изобразил удивление, обнаружив ксерокопию на столе и принялся читать, патетично держа бумаги в вытянутой руке:
«Спасатели просеивали обломки нью-йоркских ежедневных газет в поисках ключа к их банальности». Айвс сам был похож на обвал, катастрофу. «Они нашли штампы, общие места и плоские шутки, намасленные фотографиями знаменитых грудей и списками их хозяев, рецепты телятины в карамели и пончиков с помидорами, но ничего, что может точно, или хотя бы сострадательно, именоваться новостями».
Филдс откинулся и гоготнул.
— Блестяще. Трудно выдерживать баланс между развлечением и информированием. Чак не боялся указывать на то, что мы иногда не дорабатываем. Даже так — он понял бы наши проблемы, последовавшие за его, мм-м-м, неудачей. Думаю, нам придется снова обратиться к высказыванию самого Чака в одной из статей о «подходе Джона Гарфилда». Старый классический повторяемый анекдот об одной из газет старого поколения, читатели которой не получили как-то исчерпывающей информации о смерти известного актера в результате сердечного приступа во время… Они тогда не могли сказать прямо. Так вот, газета столкнулась с необходимостью дополнительной статьи. Поскольку не нашлось достойного заголовка, чтобы пустить огромными буквами через всю полосу, осторожный редактор предложил коллегам следующий выход — написать: «Джон Гарфилд Все Еще Мертв».
— Я к тому веду, — продолжал Филдс, — что вы, ребята, ничего пока не обнаружили. Мы должны и дальше пороть чушь, вроде: «Чарльз Айвс Все Еще Мертв»? — Филдс поддернул рукава и сплел пальцы. — Понятно, вы здесь для того, чтобы задавать вопросы, детективы, но мне интересно, что вы нашли, а если ничего, то какого черта?
Ньюмен сразу не стал отвечать. Он вырабатывал Закон Законов Ньюмена: столкнувшись с чистой голой неизбежностью смерти, люди делают, что могут, дабы показать, что они живы и пока еще брыкаются. Филдс стал бы танцевать джигу, стоять на руках и глотать шпаги, а то и все разом. Он мог испечь торт, нарисовать картину и вымыть окна в Эмпайр Стейт Билдинг, мог пробежать марафон, переложить симфонию на банджо и выучить китайский язык, истолочь воду в ступе в пыль, разобрать коробку передач и сложить пирамиду Хеопса. Мог продать Луну мелким инвесторам и бросить курить. Мог бы даже очистить город от снега. Но поскольку в действительности он не мог сделать этого, он говорил, говорил…
— Такие вещи требуют времени, — сказал Ньюмен, Великий, Мудрый и Лаконичный Ньюмен. Начни он сейчас объяснения — Филдс опять бы принялся их заговаривать.
А теперь он молчал, потирая руки, и на лице его проступила радость.
— Фил, почему ты не расскажешь детективам о том, что нам известно?
Квинлан попытался сесть повыше на стуле, специально предназначенном для того, чтобы держаться перед подчиненными свысока.
— Айвс опубликовал передовую статью о Мак-Алистер в ноябре. В кратком изложении там говорилось, что в течение года она, возможно, получит политический вес, с ней станут считаться как на уровне штата, так и всей страны. Статья была хорошая и необычная, почти эссе, а не стандартный репортаж. Нам понравилось, особенно стиль. Не хватает хорошего письма, и… — Квинлан замер на полуслове, заметив, что Филдс снова взял ксерокопию той самой статьи.
«Женщина сорока шести лет, но выглядит лет на десять моложе, одета в серый льняной костюм, белую шелковую блузку, золото в мочках ушей и на шее, золотисто-каштановые волосы коротко пострижены, кажутся взъерошенными, кожа молочно-белая. Фрэнсис Мак-Алистер пожимает руку посетителя немного дольше, чем необходимо. Буквально — проявление ее радушия. У нее большая рука, пальцы сильные, длинные и худые, хватка — мастерская. Это точное слово, поскольку рука посетителя для нее, словно инструмент для мастера. В конце концов, она — общественный деятель, и посетитель-репортер может быть ей полезен». Прекрасный текст, господа детективы, у нас мало людей, которые умеют так писать. Послушайте: «Однажды посетитель беседовал с Нобелевским лауреатом, чьи толстые прямоугольные очки, казалось, помогают ему видеть не только лучше, но и больше. Очки Фрэнсис Мак-Алистер производят впечатление, что она и без них видит, а надевая их, словно защитную маску, как бы закрывается от вторжения.