Выбрать главу

— Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет.

* * *

Карен Оберн ехала в подземке впервые и, кажется, нашла ее не совсем плохой. Совсем неплохой.

«Настоящая жизнь, — удивлялась она, — впрямь, не так уж плоха… пригодна для существования, если так можно выразиться». Впечатление возникало часто, поскольку она редко сталкивалась с настоящей жизнью. Высший свет — ее место, стремительный ритм, острие событий. Она занимала апартаменты в здании на Третьей авеню, здание выросло за одну ночь, но славилось старосветским шармом и элегантностью. Летний дом в Вестгемптоне, не с той стороны дороги, а ближе к заливу, в нем приятно проводить большую часть лета, в отличие от более престижных соседних домов, откуда вид на море включал брызги от волн, разбивающихся о сваи ее дома. У нее было личико, известное у Гарри Киприани, в индокитайском ресторане, у Эрни и так далее. И скоро его будут знать во всех новых, самых модных местах… Она владела предметами из всех дорогих магазинов, имела шестерых любовников. На работе ими были Рой Филдс и Фил Квинлан. По вторникам жена Квинлана считала, что он занимается в чисто мужской лечебной группе. Еще — автор женских романов, издающий их под женским же псевдонимом. Под утро появлялся известный хоккеист — после ночных матчей. Плюс не слишком известный киноактер и телевизионный продюсер. Оба из Лос-Анджелеса, оба редко навещали Восточное побережье.

Жизнь стала еще более настоящей, когда Карен Оберн выбралась наверх по лестнице со станции Хобокен и столкнулась с толпой таксистов, похожих на партизан из банановой республики, никогда не видевших изящной блондинки в военной меховой шапочке от Патриции Ундервуд, короткой шубке от Ацедин Алайя, кожаных штанах от Тьери Маглер, меховых ботиночках от Мод Фризон, — не беременную, не уродливую, не с малолеткой на руках. А машины у них — сущее дерьмо.

— В центр? — спросил главный водила.

— Парковая, восемьдесят девять.

Водитель безразлично отвернулся.

— В центр? — спросил следующий.

— Я живу не в Хобокене. Где находится Парковая, восемьдесят девять?

— В центр?

Каков вопрос, таков ответ.

— Да, в центр.

Водитель молча повернулся и ушел под навес станции.

— Суки, — Карен Оберн подумала, не сесть ли ей снова в поезд и не вернуться ли обратно в Манхэттен, однако очень хотелось встретиться с подружкой Чарльза Айвса. Может быть, та знает, зачем Чарльз ездил в Новый Орлеан. Карен сама туда слетает, если снег прекратится и откроют аэропорт. До тех пор придется довольствоваться информацией из вторых рук.

Карен Оберн зашагала сквозь снегопад, размышляя, что же такого плохого в центре, если водители не хотят туда ехать. Или наоборот, только туда они и едут? Она так и не смогла понять.

15

Вчера вечером у баскетбольных команд был выходной, а хоккеистам его хотелось бы иметь. «Рэйнджеры» проиграли «Флаерз», «Айлендеров» приперли к стенке «Кингс», «Дьяволов» поджарили «Флеймз»: одиннадцать — один.

Прогноз национальной службы погоды: облачно и холодно. После полудня и до вечера возможен снегопад. Сила и густота снегопада не определяются. Максимальная температура днем около двадцати, минимальная ночью — около десяти. Завтра примерно такая же погода, так же возможен снег во второй половине дня. Сейчас в Центральном парке двенадцать градусов. Ветер северо-восточный, шестнадцать миль в час. Ощущение, как… в Пеликан, Нэрроуз, Саскачеван.

«КЛУБ СМЕРТИ» — такой заголовок «Дейли ньюс» выполнила белыми буквами во всю страницу на фоне фотографии, сделанной с балкона Арсенала. Пять из девяти трупов отлично просматривались. Убитые замерли в неестественных позах — так падают дети, играющие в покойников.

В «Пост» появился такой заголовок:

«МЕСТЬ ГАНГСТЕРОВ В „КЛУБЕ СМЕРТИ“».

В «Ньюсдей»: «„КЛУБ СМЕРТИ“ — ПРОКОЛ ВЛАСТЕЙ».

«Геральд» в духе вендетты (вендетты ее руководства) против Мак-Алистер, однако, не слишком резко:

«ДЕПАРТАМЕНТ ЮСТИЦИИ ОДОБРИЛ БЕЗОБРАЗИЕ В „КЛУБЕ СМЕРТИ“».

«Таймс» (о которой Чарльз Айвс как-то написал в «Колумбийском журналистском обозрении»: «Как только представляется возможность, они берут дивную историю и калечат ее помпой, серьезностью, анализом, историзмом, трагизмом, фактичностью, объективностью и академичностью») объявила попроще и поточнее:

«ДЕВЯТЬ УБИТЫХ В АРСЕНАЛЕ».

Полицейский комиссар Франклин Монтгомери разложил газеты на рабочем столе, изучил каждую бесстрастно и отстраненно, потом откинулся в глубоком кресле и заложил руки за голову.