— У-э-а э-я.
— Что-что, Эдди?
— У-э-а э-я.
— «У меня семья»?
— А.
— Жена и милый сынишка, не так ли?
Сучка, годная в профессиональные борцы, и будущий паршивый педик-парикмахер.
— А.
— Жаль.
— А-и.
— Для тебя — мистер Рот, жалкое ты ничтожество.
— И-ер О.
— В рот тебе ноги, Эдди.
— А, и-ер О.
— Эдди, Эдди, Эдди.
Какого черта он все это терпит? Она, Мэри Лиз, бросила работу и никогда не захочет его видеть. Она, наверное, открывает собственную контору. Трахнула его, и правильно?
— Э-ри Э-и-а-э Э-э-и-а-о.
Арти Рот подтянул лицо Эдди ближе к своему.
— Я не понял, Эдди, еще разок.
— Э-и Э-и-а-е Э-э-и-ха-о.
— Это и есть имя, Эдди?
— А.
— Имя человека, который дезинформировал тебя о моем присутствии на этом балагане?
— А.
— Повтори еще, Эдди.
— Э-и Э-э-и-эф Э-э-и-а-о.
Арти Рот отпустил щеки Мертвого Эдди.
— Еще раз повтори.
Эдди потер лицо:
— Оу, о, а. Черт, Арти.
— Повтори.
— Мэри. Элизабет. Неделикато.
Арти Рот печально покачал головой.
— Ответ правильный, Эдди. Но какой ты после этого, действительно, подонок, — он положил руку на плечо Эдди. — Тем не менее я должен выразить тебе благодарность и признательность. Ты ликвидировал этого червяка Арни Эймса, не говоря уже о Ники Блишка, Хоуи Кэнелле, Чарли Шимпанзе, каждый из которых время от времени страдал заблуждением, что сможет когда-либо сделаться первым среди первых на западной стороне Манхэттена. Тебя тоже обременяло такое заблуждение.
— А еще, Эдди, я тебе раскрою маленький секрет. Ты мне кое-что сказал, и я тебе скажу. Признаюсь, кто предупредил меня, что на это сборище — ни-ни, что оно подстроено. Ради Бога, в День святого Валентина! Конечно, некий проныра не утерпел, чтобы попасть в историю преступного мира, устроив запоминающуюся бойню. В любом случае, я воспользовался предупреждением и послал подальше дармовую раздачу туристических путевок. Эдди, а лицо, которое меня предупредило, то же самое, что и дезинформировало тебя с моей подачи. Это была редкая возможность убрать Арни Эймса, Ники Блишка, Хоуи Кэнелла и Чарли Шимпанзе, и иже с ними. Мэри Элизабет Неделикато — умная молодая женщина, которая работает на двадцать две стороны улицы, а у той всего две стороны. И все это из-за пристрастия к кокаину, она умудряется потреблять его вагонами. Чао, Эдди.
— Подожди, Арти. Ради Бога, подожди, пожалуйста.
— Чего ждать, Эдди?
— Послушай. Просто послушай, ну?
— Что послушать, Эдди?
— У меня есть служба, знаешь? Телефонная служба? Секс по телефону?
Арти Рот рассмеялся. Это был смех человека, который знает, что и жизнь, и жена у тебя — сучки, стервы, что ты вот-вот подохнешь дурной смертью.
— Ты подслушивал, Эдди? Ты собираешься предлагать мне имена твоих клиентов, особенно полицейского комиссара Франклина Монтгомери, после того как я только что рассказал тебе о своих отношениях с Мэри Лиз, сообщившей мне, что ты ее даже не выслушал? У тебя не осталось ничего, ни капли дерьма на продажу. Действительно. Ни хрена у тебя нет. Ты сам — дерьмо.
Арти Рот отвернулся и прошелся вдоль склада. Без всякого интереса к температуре воды и к тому, сколько может выдержать человек в такой воде и что станет с телом Мертвого Эдди после погружения и после всплытия, если оно всплывет следующей весной или вообще когда-нибудь всплывет, совершенно не интересуясь никакими научными экспериментами, он даже не обернулся, когда двое его подручных подняли Мертвого Эдди, некогда жуткого парня, за локти, подтащили к двери и сбросили в реку Гудзон.
18
Машина стояла почти в центре города. Милнер предложил:
— Эй, Нумз, загляни-ка в багажник.
Ньюмен остановился на полпути к водительской дверце, распахнул багажник. Там лежала пара лыж и ботинки к ним.
— Срань господня!
— Твой размер — девять с половиной, так? — с невинным видом спросил Милнер.