Из зала мы вышли с чувством выполненного долга и с назначенным следующим заседанием через месяц. Входя в лифт, столкнулись плечами, но моей злости хватило на резкую подачу вперёд, и Глебу пришлось уступить.
- У тебя, оказывается, есть зубки, Валерия Генриховна, - усмехнулся он, делая шаг вперёд и проталкивая меня к стенке, отдающей холодной сталью. Душный воздух кабины смешался с моим любимым L’Homme Ideal, обволакивая терпкой сладостью. – Какая речь, какой ломающийся голос, сколько чувств, сколько экспрессии.
- Могу то же сказать о тебе, Глеб Вадимович, - положила руки ему на грудь, приятно поёжившись внутри от горячей рельефности под ладонями, провела вверх-вниз и попыталась оттолкнуть, морща нос и демонстрируя свою неприязнь от его внедрения в моё личное пространство. – Даже я, зная о блядской натуре Матвеюшки, представила его с верёвкой на шее и отсутствием тяги к жизни.
Двери лифта с грохотом открылись, оторвав высокомерного хама от меня и разбавив приторность сгустившегося морока. Вроде, мы сказали достаточно друг другу для столь короткой встречи, и следовало бы попрощаться и разойтись, что я собиралась сделать, но Глеб схватил меня за запястье, дёрнул на себя и потащил в сторону туалета.
- Зачем тебе это? Матвей не уступит, так что не трать время и откажись от маскарада, - зарычал Глеб, втолкнув меня внутрь. – Машка всего лишь очередная девка, временно затмившая остальных. Ну женился он на ней, был какое-то время верен, пока в поле зрения не сверкнула новая звёздочка. Неужели ты думаешь, что она не знала, за кого выходила замуж. Ей достаточно было молчать и пользоваться благами роскошной жизни, вместо этого она решила качать права. Какие права? Что ей давал этот брак?
- Да, не должна женщина молчать, - сделала очередную попытку оттолкнуть нависающий шкаф. – Даже если знала, за какого кобеля выходила. Неужели она запросила много за своё разочарование? Эта сумма ничтожна по сравнению с капиталом Клоди. Проще выплатить и не вытаскивать сор из избы, перестать давиться от жадности и пойти на мировую.
- Зубы отрастила, а мозг подкачал, - с сожалением проговорил Глеб и сделал шаг назад. – Брось, не позорься. Я, ведь, размажу тебя, что не очень хорошо скажется на твоей репутации.
- Так уверен в себе, напыщенный индюк? – сорвалась на шипение. – Меня не так легко размазать. Я на этих делах собаку съела. Лучше тебе уговорить Матвея на откуп, иначе мы обеспечим очень длительный процесс, который вытрясет всю грязь из семейной жизни четы Клоди.
- Дура! – резко выбросил вперёд руку, впился пятернёй в затылок и накрыл своими губами мои.
Мгновенная парализация, подкатившая тошнота, расползающаяся онемевшими покалываниями в кончиках пальцев, разгорающееся пекло в груди и гудящие толчки крови в висках. От нехватки кислорода приоткрыла рот, пытаясь всосать крупицы воздуха, и с предательским стоном встретилась с языком, ворвавшимся, сметя преграды.
Никакого сопротивления, никакого возмущения. Странная потребность подчиниться на уровне звериных инстинктов, где самка вжимается мордой в землю, уступая самцу. Откуда такая реакция на близость Казарцева? Куда подевалась моя стервозность и выработанная годами работы сдержанность?
Его язык настойчиво прорывал оборону, рука сминала бедро, подтягивая вверх юбку, а я, как распутная девка, отвечала, цепляясь за лацканы пиджака, прогибаясь в спине, втираясь грудью и жадно пульсируя плотью.
Кажется, я застряла в каком-то трансе, опьяняющем сознание, и готова была позволить себя трахнуть в вонючем туалете районного суда постороннему мужику, вызывающему только злость и раздражение. Отрезвил хлопок двери и ругательства бабульки на продажную власть и коррумпированных чиновников. До Глеба, похоже, тоже дошёл абсурд ситуации. Отпрянув, он потёр ладонями о брюки, кулаком мазнул по губам, стирая перламутровый блеск, и зыркнул на меня мутными глазами.
- Я предупредил тебя, Валерия Генриховна. Подумай над моими словами и своими перспективами.
Бабулька недовольно крякнула, прижимаясь к стене и пропуская ураган по имени Глеб, пронёсшийся мимо неё на выход, а я облокотилась на раковину, с непониманием разглядывая заполонившие радужку зрачки. Что это было? Как он посмел?