Пока я творчески самореализовывалась, Валера дозвонился в компанию, в которой мы еще две недели назад заказали сплит-систему, и теперь мы нежились в прохладе своей спальни, а Савва тайком играл на планшете в своей. Тимоша пометался между комнатами и принял решение в пользу детской. Вот и хорошо, пусть соревнуется с Саввой в мастерстве пуканья под одеялом. Кыся спала у нас в ногах. Она никогда не предаст наши ноги. Это только кажется, что она просто мурчит. На самом деле она перерабатывает исходящую от нас негативную энергию. Поэтому ее так сильно мучает голод в пять часов утра, перерабатывание негативной энергии — тяжкий труд. Сегодня Валерина очередь кормить Кысю на рассвете.
— В моей пьесе нет ничего серьезного и драматического, это же комедия, — отшутилась я, листая книгу, но не понимая ни слова.
— Я не это имел в виду, — сказал муж. — Я имел в виду подход.
— Боюсь, — призналась я, смирившись и захлопнув томик Джейн Остин. — Ренат очень милый мальчик, но я не могу заглянуть к нему в голову и рассмотреть, как именно он видит «Любовь дель-арте» в качестве мюзикла. Я не хочу очередной бурлеск, вокруг меня в жизни и так много канкана.
— Для милого мальчика твой Ренат неприлично богат, — проворчал Валера, листая страницы в планшете. — Не иначе как отмывает деньги в своем клубе. Или торгует наркотиками. Невозможно так разбогатеть за пару лет.
— Его дядя был известным в городе адвокатом. И не только в Мергелевске. Гонорары у него были такие, что он у нас полфакультета спонсировал. Поговаривают, был связан с миром криминала в лихие девяностые. А кто не был? Потом он вроде бы ушёл в бизнес. Ему принадлежал ресторан на набережной, — разъяснила я. — И кажется, до сих пор принадлежит. И отель…вроде.
— Деньги к деньгам, — веско заметил муж, потом хмыкнул, рассматривая фото Рената на экране планшета. — Симпатяга. Н-да… Самый успешный продюсер в своей возрастной категории и один из самых завидных женихов в нашем городе. Такого парня женщины должны рвать на части. Одни издания приписывают ему кучу романов, другие утверждают, что Муратов переквалифицировался в гея под влиянием близости к творческой элите, а вот тут сообщают о том, что он уже год состоит в тайном гражданском браке… Так-так-так, а это уже интересно: нас местный журнальчик раскопал что-то из его прошлого…м-м-м… несчастную первую любовь, студенческую. Подробности не приводятся, одни домыслы. Что молчишь? — Валера посмотрел на меня поверх полукружий своих элегантных очков. — Ты ведь что-то знаешь.
— Знаю, — медленно произнесла я. — Кое-что я знаю. Помню.
— Вера, — сказал муж, — что за загадочный тон?
— Те журналисты правильно написали: была несчастная любовь…
…Я стою перед окном и смотрю на здание общежития ФПР: на перилах балкона четвёртого этажа, на опасной высоте, ссутулившись, сидит Ренат; мне страшно, но я просто смотрю и ничего не предпринимаю. Он сидит там больше часа, потом уходит — спускается, ловко цепляясь за решётку вдоль балконных боковин. У меня замирает сердце каждый раз, когда он зависает над высотой…
— … и ещё… — продолжила я, — насчёт того, что витало в воздухе, там, в кафе. Я рассказывала тебе, помнишь? Вскоре после того, как ушла из университета.
— Это было давно. Мы отдыхали в Хорватии, ты хватанула местного винца и разоткровенничалась. Я не особо помню, в чем там было дело.
— Ладно ты, но я! Как я могла все забыть? Голову себе ломаю, сюжет ищу, а тут такая история!
Муж снял очки и потер переносицу:
— Так. Всё с тобой ясно. А то я думаю: что ты такая тихая весь вечер. С таинственным блеском в глазах. Что ж, я рад. О чем будет книга?
— В мире существуют только три темы, достойные писательского труда: любовь, любовь и любовь. Выберу одну из трех и начну. У меня даже есть кое-что…некая хроника того, что случилось десять лет назад. Мне не хватает деталей. Как мне заставить Рената рассказать, Валер?! Это жестоко — бередить чужие раны!
— Я знаю, но это ведь ты только что с горящими глазами говорила о том, что хочешь написать историю любви. Тем более, неизвестно, что там еще за рана. Может, все уже позабыто.
— Не знаю. У меня было чувство, что Муратов… понимаешь, что он ждет, когда я упомяну…Но нет, ты прав! Ты прав.
— А как же пьеса? Как же ваш мюзикл?
— Валера, одно без другого не получится. Буду работать в клубе над постановкой, всё разузнаю и растормошу Рената. Вот он, сюжет, которую я так ждала!
Муж вздохнул и посмотрел на меня поверх очков:
— А Ренат не против того, что ты поведаешь читателям его историю?