В восемь на пляже уже было знойно. Две дагестанки, Эмилия и Заира, тоже работницы Вазгена, жарили пирожки в небольшой пристройке у лимана. Возле плит был ад. Девушки по очереди выходили от своих духовок на воздух и блаженно вздыхали — хорошо, прохладно. Иногда они бежали к морю и окунались прямо в своих платьях-балахонах, но ткань сохла на глазах. Каждый вечер Марина получала от них большую самсу с пылу с жару — Вазген велел им её подкармливать. Боялся, что её ветром сдует. Правильно боялся. Ветер нынче был неслаб и переменчив.
Рядом с Мариной в массажном кабинете работал Боря Танников. Ему было лет тридцать — тридцать пять, красавчик, чистый Голливуд-Болливуд: зеленые глаза, мужественные черты лица, рост, осанка. Поначалу Марина с ним почти не общалась, страшно было. Так и казалось, что как только она обратится к Танникову, из-за стоек с парео и надувных кроватей в соседних павильончиках полезут операторы и прочие режиссеры: «Дубль один. Сцена на пляже. Массовка готова? Борис, дорогой мой, в роль вжились?» Боря сам сделал первый шаг навстречу — завёл разговор о погоде. Вблизи сосед показался Марине вообще нереальным. Она всегда побаивалась красивых мужчин, да и женщин тоже, зная, какие необратимые изменения в голове вызываются постоянным вниманием окружающих. Однако Борис оказался простым и веселым парнем. Марину он заметно выделял среди женского контингента работников «Каталки», а у контингента того его присутствие вызывало массовый психоз.
Сначала они перебрасывались отдельными словами: жарко, покупателей много сегодня; ветрено, покупателей вообще нет. За два месяца крепко сдружились. Если бы не Боря, Марине было бы совсем тоскливо. Вместе с другом она неожиданно приобрела врага, не очень страшного, но надоедливого: влюблённая в Бориса Катя из павильона с молочными коктейлями её всерьез возненавидела. А не стоило, у Марины и в мыслях ничего такого не было, она любовалась массажистом как произведением искусства.
Боря не был геем, просто ему было не до курортных романов — все его силы отнимала работа в две смены. О втором его заработке знала на всей Каталке лишь Марина. Он сообщил ей о нём с тем же непроницаемо-мягким выражением лица, с каким обычно встречал и «работал» хихикающих, полураздетых, истекающих при виде него негой пляжных девиц.
Это случилось в самый пик июльской жары, когда даже болтать стало невмоготу — из глотки ничего, кроме молитвы о дожде, не лезло. Они сидели под вентилятором, нагонявшем больше тоски, чем прохлады. В массажном кабинете был кондиционер, однако Боря из солидарности просиживал всю свою смену до пяти вечера рядом с Мариной.