— Неужели вы не понимаете, — сказал я. — Вполне вероятно, что бедная миссис Ноуч покинула Механический институт и была убита где-то еще. Это не менее вероятно, чем версия, будто Кристофер Чудоу задушил несчастную женщину в уборной!
Слифф беспомощно развел руками:
— Мистер Чудоу не может предоставить нам свидетельских показаний по поводу того, чем он занимался между половиной десятого и десятью. Он мог задушить ее и оставить там.
— И после этого не моргнув глазом провести урок?
— Некоторые убийцы невероятно хладнокровны.
Я раздраженно застонал:
— Но где мотив, дорогой сэр?
Слифф довольно улыбнулся и вытащил из кармана пиджака продолговатый кремовый конверт. И потряс им у меня перед носом, как приманкой.
— Что это? — спросил я.
— Копия завещания миссис Ноуч. Помимо прочих мелких отчислений, она завещала пятьсот фунтов своему преданному учителю рисования, мистеру Кристоферу Чудоу.
— Что? Ну и что из этого? Чудоу непристойно богат.
— Многие убивали и за меньшие деньги, сэр.
Я взял у него конверт и изучил его содержимое.
— Хм-м… между тем эти документы свидетельствуют скорее против ее мужа.
— Мужа?
— Да. Она оставила ему две тысячи фунтов и ежегодную ренту своего первого мужа, которой… похоже… он не мог распоряжаться, пока она жива.
— Но есть свидетельства: мистер Ноуч уехал от Механического института.
— Но он мог нанять кого-нибудь, кто сделал бы все за него.
— Мистер Бокс…
— Вы встречались с этим человеком, Слифф. Даже если деньги и не мотив, очевидно, что он не одобрял светскую жизнь своей супруги. И когда она стала более уверенной и независимой, он просто не смог этого выдержать и задушил ее.
Слифф холодно посмотрел на меня:
— Вы забываетесь, сэр. А как же перчатка?
Я нетерпеливо махнул рукой.
— Достаточно просто украсть у дамы перчатку. К тому же откуда на ней взялась кровь? Насколько я помню, коронер сказал, что женщина была задушена.
Слифф, казалось, задумался.
— Ладно, ладно. Я учту ваши версии, сэр. А теперь, если не возражаете, мне есть чем заняться. Это не единственное дело, которое я веду.
Меня выпроводили в унылый коридор. Я засунул руки в карманы и с несчастным видом поплелся к выходу, равнодушно изучая стены и вполглаза глядя на листовки, пришпиленные к пробковым доскам, на уродливые изображения преступников в розыске и на пятна сажи на стенах над потрескавшимися газовыми рожками. Я понятия не имел, что предпринять дальше. Мне надо было немедленно ехать в Неаполь, но как я мог оставить Чудоу в такой ситуации? Может, мне увеличить свой долг, попросив Джошуа Рейнолдса использовать свое влияние? Мои раздумья неожиданно были прерваны.
— Боже ж мой! — раздался сиплый крик. — Не делайте больно. Больно мне не делайте, пжалста!
Я повернулся налево и увидел, как констебль «провожает» женщину из здания. Она казалась всего лишь кучей светло-голубых юбок — жуткая пропойца с всклокоченными волосами.
— Низзя меня просто так отсель выкидывать!
— Следи за моими руками, — сказал полисмен.
— А моя подруга?
Полисмен толкнул дверь, и внутрь ворвался теплый воздух.
— Господи, да ты потеешь джином, женщина! Я тебе уже сказал: у нас есть дела поважнее, чем искать твоих воображаемых приятельниц. А теперь пошла отсюда!
Он выкинул ее за дверь. Пока дверь закрывалась, я слышал ее карканье:
— Он убил ее, я знаю! Этот чудесный!
Я навострил уши и быстро пошел к двери, которую констебль мне открыл.
— Хорошего вечера, сэр.
Я кивнул ему и вышел в ночь. Женщина, лежащая на ступеньках участка, пыталась подняться на ноги.
— Извините меня, дорогая моя, — сказал я, протягивая руку. — Вам не нужна помощь?
Она подозрительно посмотрела на меня, затем схватила меня за рукав и встала.
— Нас не представили друг другу, — улыбнулся я. — Я Люцифер Бокс.
— Китти, — сказала она, нервно сглотнув. — Китти Хлёст.
— Я невольно подслушал ваш разговор. Вы говорили что-то про чудо?
Она лихорадочно закивала:
— Этот мистер Чудоу. Я читала в газетах. Это он ее убил!
— Миссис Ноуч?
— Нет! Мисс Безум!
— Кого?
Что происходит? Беднягу Чудоу обвиняют уже в двух убийствах?
Китти Хлёст шумно выпустила воздух, издав губами неприятное бульканье.
— Не угостите ль выпивкой, пжалста, сэр? Это очень длинная и очень и очень странная история, а я сегодня прошла пешком половину города.