— Заткнись!.
Люк не сопротивлялся.
— Хорошо, хорошо, отпусти осел… я сказал «хорошо».
Шейн бросил его и вышел, не глядя на меня. Я повернулась к Люку, который разглаживал рубашку, выглядя испуганным, но не смущенным.
— Что это было, Люк? — спросила я.
Роб ответил.
— Шейн — честный парень. Если есть вещи, которые он о себе не рассказал, значит, на то есть причина, — Он посмотрел на младшего брата. — Люк должен научиться иногда закрывать свой рот.
— Шейн лучший из нас, — сказал Роб, наконец-то, посмотрев на меня. — Он настоящий. Ты мне нравишься, Лео, по этому, я скажу тебе кое-что: ты здесь с нами, делаешь это? Это чертовски много значит для Шейна, даже если он делает вид, будто нет.
— Поговорим о том, кому нужно закрыть свой рот, — пробормотал Люк.
Роб поднял бровь на Люка, выразительный жест, который у них явно семейный.
— Ты что-то сказал? Я ведь могу сломать тебя пополам, мальчик.
Джон все время до этого молчавший, заговорил.
— Перестаньте ссориться. Кто-то должен поговорить с ним.
Никто не выглядел взволнованным такой перспективой. Роб толкнул Люка в плечо локтем.
— Я? Он злится на меня. Если я пойду, то сделаю только хуже, — сказал Люк.
Я вздохнула.
— Вы все киски, я пойду.
Мужчины выглядели шокированными, но не остановили меня, когда я вышла из здания, чтобы найти Шейна. Он пересек улицу и на несколько дверей вниз сидел в тени и играл с патронами. Я встала рядом и стала ждать.
— У моего брата длинный язык, — сказал он, наконец.
— Они хорошие ребята и они мне нравятся. — Я придвинулась так, что задела его плечо своими бедрами. Его присутствие волновало меня. Быть на открытом воздухе, даже ночью, с ним, волновало меня. Последние несколько ночей, как и дней, были военные действия, а сейчас было так странно тихо.
— Обе стороны должны перегруппироваться, — сказал Шейн, угадывая источник моего беспокойства. — В течении дня или двух будет тихо. Мы сможем выти на улицу на заре и завтра отдохнем.
Я прислонилась спиной к закрытой двери и сползла вниз, чтобы присесть рядом. Его рука обхватила меня и прижала к груди. Он усадил меня на колени, когда сел сам. Тишина была гнетущей, особенно после бесконечного шума последних дней.
— О чем говорил Люк, Шейн?
— Это имеет значение? У него длинный язык и он не знает, когда нужно держать рот на замке.
— Если тебя это огорчает, то очевидно, что это имеет значение, — сказала я.
Шейн вздохнул.
— У меня есть несколько медицинских патентов, и я придумал несколько вещей, пока был в Корпусе, и оказалось, что частные медицинские компании готовы заплатить за них целое состояние. Я сделал из этого бизнес.
— А самолет…
— Это действительно моего отца, не мой, — он вздохнул.
— Это не важно, это всего лишь деньги.
Я думала об этом, очевидно было намного больше, чем я подозревала, того, что Шейн мне не рассказал. Он не могла же я ожидать, что сразу все мне расскажет, не так ли?
— Ты не похож на какого-то серийного убийцу или еще что-то в этом роде, — я подняла голову и прижалась губами к его губам. — Я здесь, с тобой, я чувствую, что могу доверять тебе. Твои братья, очевидно, тоже доверяют тебе, все остальное — только детали.
Шейн покачал головой.
— Ты сумасшедшая, ты знаешь это? Я не могу поверить, что ты действительно поехала со мной, у тебя стальные яйца, — он убрал волосы с моего лица.
— Я знаю много мужчин, которые не смогли бы справиться с пережитым за последние несколько дней. Я горжусь тобой.
Я должна бы была разозлиться, что он гордиться, мной как-будто бы я ребенок, проделывающий трюк, но это не выглядело снисходительно. И я гордилась собой. Это было адски, но я все еще была здесь, в здравом уме. Я подозревала, что мне будут сниться кошмары, но я справлюсь с этим.
Два дня мы провели в маленькой лачуге в деревне в нескольких милях от города, поедая пищу, приготовленную старым черным мужчиной и его женой, спавшей на колючих одеялах на полу. После почти четырех дней ада — это было раем. Ранним утром третьего дня меня разбудил Шейн и усадил на спину осла, увешанного корзинами. Он подошел ко мне и повел осла вперед. Я решила согласиться с ним и не задавать никаких вопросов. Иногда сюрпризы бывают забавными. Кроме того, если это означало побыть наедине и вдали от братьев Шейна, я была только «за».
Мы пробирались сквозь утреннюю жару, болтали без дела или просто ехали в тишине. Когда мы подошли к реке, около полудня, и вот здесь Шейн остановился, расстелив одеяло и расставив продукты из корзины, приготовленные нашими хозяевами в деревне и пыльную бутылку вина.