— Все хорошо, — стараюсь успокоить ее. — Камень держится. Постарайся побыстрее выбраться на поверхность.
Она повторяет попытку и, ухватившись за стебли, подтягивается на руках. Затем волевым рывком выбрасывает свое тело на плато.
— Давай быстрее, Скорван, — торопит она меня. — Мне так страшно видеть тебя там, внизу. Боже, я даже не представляла, насколько этот овраг глубокий. Какое счастье, что ты надел «виксер».
Я не собираюсь признаваться ей, что потратил уйму времени на бессмысленные поиски, прежде чем догадался воспользоваться ее устройством. Продолжаю подниматься вверх и тут чувствую, что камень начинает соскальзывать. Для устойчивости упираюсь ногами в стену оврага. Мой вес гораздо больше, чем у хрупкой человеческой женщины, поэтому неудивительно, что лоза с трудом выдерживает. Стараясь не обращать на это внимания, стремлюсь достичь вершины как можно быстрее. Приходится даже использовать некоторые методы скалолазания.
Наконец я переваливаюсь через край, и Калия с радостным визгом прыгает на меня, не давая даже подняться на ноги.
— Боже, у тебя такие мощные мускулы… невероятно, — восхищается она, нетерпеливо ерзая по мне. — Позволь мне взглянуть на них поближе.
Я нежно целую ее, а затем наш поцелуй становится более страстным. Ее маленькие ладошки скользят по моей груди, по бицепсам, сжимают и поглаживают каждый рельеф моих развитых мускулов. И мое тело тут же откликается. Я чувствую, как мой член снова настойчиво прижимается к поясу брюк.
Моя страсть к этой человеческой женщине подобна неугасимому пламени. Похоже, я никогда не смогу насытиться ею. Я переворачиваю нас и нависаю над Калией.
— О, да-а-а, — стонет она, и ее невероятно темные зрачки расширяются. — Сделай меня своей, мой большой мальчик.
* * *
Я как раз собираюсь сорвать с нее одежду, когда у меня на груди появляется красное лазерное пятно. Я бросаю взгляд на Калию. По ней тоже скачет лазерный луч.
Мы одновременно поднимаем глаза.
Над нами возвышаются три огромные рептилии в лиловой униформе. Патруль джоадов. Они что-то говорят, но я их не понимаю. Я не знаю их языка. А вот Калия их, похоже, прекрасно понимает. Чем больше они говорят, тем больше бледнеет ее лицо, и тем шире становятся глаза. Затем она что-то отвечает им по-джоадски. Для меня же это звучит, как бессмысленный набор звуков.
Бросив быстрый взгляд на патрульных, я вопросительно смотрю на нее.
Моя возлюбленная выглядит крайне встревоженной.
— Что они говорят? — шепотом спрашиваю я.
— Мы должны встать… прямо сейчас, — шепчет она по-йолкадийски. — Ты должен поставить меня на колени и тащить за собой за волосы. Возможно, будет еще лучше, если ты станешь разговаривать со мной суровым голосом. Что-то вроде этого.
Я пристально смотрю на нее.
— Не понял?..
— Они должны поверить, что я твоя рабыня. Твоя… — она немного колеблется, — секс-рабыня. Они должны увидеть, что ты относишься ко мне с пренебрежением и очень грубо.
— Это недопустимо. Я ни за что не стану так поступать с тобой.
— Не упрямься, Скорван. Если ты этого не сделаешь, то отсюда мы вряд ли выберемся вместе. А, возможно, и никто из нас.
— Это же идиотизм. Почему ты просишь меня об этом?
Калия едва заметно качает головой. Ее широко раскрытые глаза полны ужаса.
— Джоады сказали, что с йолкадийцем ссориться не будут. А вот с человеком… — она на мгновение замолкает. — Их дословное высказывание «землянка станет вкусный обедом, если она не его наложница». Боюсь, насчет моей смерти они не шутили.
Я пристально смотрю на нее.
— Я убью этих ублюдков. Вот что я сделаю. Если они будут так говорить о тебе, я убью их всех.
— Ты не можешь убить целую планету, Скорван. Все, что мы сейчас можем сделать, это подыграть им, временно, — ее неподдельный ужас вызывает у меня тревогу. — Просто обращайся со мной, как с рабыней. Зло одергивай меня и заставляй выполнять твои приказы. Тогда, возможно, они нас отпустят.
— Но я не могу так поступать с тобой.
Она смотрит мне прямо в глаза.
— Ладно. Тогда взгляни на это с другой стороны. Дело вовсе не в тебе. Это я прошу тебя сделать то, что считаю необходимым. Ты утверждал, что я дарованная тебе судьбой пара. Значит, ты не можешь отказать мне в моей просьбе, — она скептически приподнимает бровь, будто намекает, что загнала меня в угол.
Но то, о чем она просит… просто невыносимо. Ни один добропорядочный йолкадиец не станет обращаться с кем-то, как с рабом. Особенно, когда речь идет о моей суженой. Но если ее жизнь действительно в опасности… мне плевать на принципы. Сейчас она — мой главный приоритет. Я должен защитить ее любой ценой. И обеспечить ей безопасность любыми средствами.