— Ну ладно, но вы должны поклясться богом, что не станете надо мной смеяться.
Мануэль наигранно перекрестился и приготовился к маленькому представлению.
Мия, зажав губную помаду между чашечками бюстгальтера, наклонила голову вниз и накрасила губы без помощи рук. Вышло идеально ровно. Мариса зааплодировала, а Маркос и Пабло отбили друг другу пять.
— Вот так, — Колучи убрала блеск в косметичку, боясь посмотреть в глаза Мануэлю, который просто испепелял ее своими темно-карими глазами. Ей показалось, что она сделала что-то лишнее, но было уже поздно что-то исправить.
— И где ты этому научилась?
— В лагере, в седьмом классе.
— Просто здорово, Мия, — Мануэль перешел от холодного молчания к активным действиям. Его овации были медленными и осуждающими. — Мои представления о тебе меняются с каждой минутой.
— Ну и дрянь же ты, — встала на защиту Колучи Мариса. — Оставь ее в покое! Ты же поклялся что не будешь смеяться.
— А я что, смеюсь?
— Дерьмо собачье, — выругался Пабло, не удержавшись, чтобы остаться в стороне от еще одного назревающего конфликта.
— Да вам же все равно, что я думаю. Я же мог пропасть и никто бы не заметил. Разве не так? Мануэль припомнил слова Бустаманте, в сердцах брошенные ему пару часов назад. — Меня как бы и вовсе нет в этой школе. Припоминаете… В любом случае, вы все меня ненавидите…
— Знаешь, у меня тоже есть душа и мне очень обидно, когда в нее плюют.
— До чего же трогательно, — снова приправил сарказмом слова Мии мексиканец. — Никогда, слышала, никогда не сравнивай меня с собой! У тебя есть все, а у меня одно дерьмо! Наш колледж просто не откроется, если принцесса не почтет его своим визитом. Простите, принцесса сегодня не приехала! Мануэль нашел больные точки девушки и усмехнулся. — Знаешь, а мне нравятся твои сережки.Это же настоящие бриллианты.
— Отстань!
— Держу пари, что они настоящие?! Интересно, ты сама заработала на них?
— Заткни свой поганый рот.
— Или твой папочка тебе их подарил? Точно. Приподнес в фирменом пакете и бархатном футляре на Рождество… А хочешь знать, что подарили мне на прошлое Рождество? И учтите, это был верх великодушия от старика Агирре. Блок сигарет. Мой отец отвел меня в сторону и сказал, кури на здоровье, сынок! Так что можешь валить к своему папашке и поплакаться ему в жилетку.
Мия смахнула слезы и опустила голову в пол. В классе повисла минутная пауза, каждый задавался немыми вопросами своей голове.
— Господи, неужели мы все будем как наши предки? — внезапно выпалил Пабло с полным отвращением в собственным же словам.
— Только не я!
Мануэль не смог сдержаться, чтобы вновь не обласкать Колучи взглядом в стиле, «ты несешь чушь собачью, дорогая.»
— Это неизбежно. Это приходит само собой.
— Что приходит? — пытаясь понять о чем говорит Мариса, Мия подняла на нее свои заплаканные глаза.
— Когда мы вырастаем — сердце умирает.
— Да кому какая разница? — эта тема задевала мексиканца за живое, и он хотел побыстрее переключиться на другую. Сколько раз он размышлял о своем будущем, понимая что с каждым прожитым годом становится все больше похожим на ненавистного для него отца.
— Мне, например…
— Я только что подумал…знаю это прозвучит странно, но вот какая мысль пришла мне в голову.Что будет с нами в понедельник, когда мы снова встретимся в колледже? Я считаю вас своими друзьями, — Маркос обвел глазами каждого однокурсника, — если это не так, скажите сейчас.
— Это так, — неуверенно произнес Пабло, что едва ли кто-либо из присутствующих его расслышал.
— Что будет в понедельник? — снова переспросил Агилар, нарушая тишину.
— Ты имеешь в виду останемся ли мы друзьями?
— Ну, да…
— Хочешь честно? — Мия оказалась первой, кто был готов открыто ответить на поставленный вопрос, смахнув слезу.
— Только честно!
— Сомневаюсь…
— В отношениях всех нас, или только Мануэля? — уточнила Мариса.
— Всех.
— Спасибо тебе, за доброе отношение к нам. Бустаманте возмутил ответ Колучи, о чем он не побоялся заявить во всеуслышание.
— Давай на чистоту, Пабло. Если Маркос поздоровается с тобой в присутствии твоих дружков по команде в школьном коридоре, как только он исчезнет из виду, ты отпустишь какую-нибудь гадкую шуточку в его сторону. Чтобы друзья не дай бог не подумали, что он твой приятель.
— Ну уж нет!
— А что если к тебе подойду я? — Спирито посмотрела на Мию, ожидая такого же правдивого ответа.
— Никакой разницы!
— Ну и зараза же ты! — не выдержал Мануэль, и что есть силы обрушил на Колучи весь свой праведный гнев.
— Почему? Потому что в отличие от вас, я говорю правду?
— Нет!. Потому что сама знаешь, что поступать так последнее дело. У тебя кишка тонка, чтобы сказать людям в глаза то, что ты о них думаешь!
— Да, ладно! На этот раз Мия была готова дать отпор отпетому хилигану колледжа. — А что касается вас, лицемеров? Почему бы вам не пригласить Марису на одну из ваших вечеринок? Или позвать Маркоса на перемене в свою машину выкурить сигаретку? Позови Пабло или меня? А что бы твои дружки сказали бы, если увидели нас с тобой в коридорах колледжа. Они бы оборжались, и ты бы такого им наговорил…
— Никогда не говори о моих друзьях! Ты их не знаешь, и даже не замечаешь. И уж тем более, никогда не снизойдешь до того, чтобы поговорить с кем-нибудь из них.Так что оставь свои теории, барби! Говори лучше о том, что знаешь: брендовых магазинах, BMW своего папочке, и маме, помешанной на собственной внешности. Мануэль кричал так, что даже вены повздувались на его шее. — А что касается того, что может случиться, когда мы идем с тобой вместе по коридору. Забудь об этом, потому что никогда такого не будет! Сиди на берегу и жди выпускного бала, принцесса! Мануэль грозно тыкнул пальцем в лицо плачущей Мии.
— Моя мама меня бросила…придурок! Я ненавижу тебя!
— Тем лучше!
— Ладно, — Маркос был огорчен услышанным, — значит, мы с Марисой гораздо лучше вас. Мы просто со странностями. Скажи, а ты бы смогла так поступить со мной?
— У меня нет друзей, — честно ответила девушка.
— А если бы были?
— Тех, кого бы я назвала друзьями… — Мариса остановилась, чтобы продолжить, — не были бы против тебя.
— Я хотел бы, чтобы вы знали. Я никогда, никогда бы так с вами не поступил бы и не поступлю, потому что это просто паршиво. Агилар спрятал лицо за рукавами своего джемпера, утирая предательские слезы.
— Конечно, твои друзья смотрят на нас как на недоумков.
— Ты так тщеславна, Мия. У тебя такое самомнение.
— Я сказала это не потому что, хотела показаться тщеславной. Я терпеть не могу во всем соглашаться со своими друзьями!
— Тогда зачем ты это сделаешь?
— Не знаю. Мия снова начала плакать, но на этот раз она просто жалела себя. — Честно… Вам не понять. Вы не дружите с теми, с кем общаемся мы с Пабло. Поэтому вы не сможете понять какое давление мы испытываем.
— Это я не понимаю? Маркос едва ли не онемел от возмущения, протыкая собственную грудь пальцем. — Ты думаешь, я не понимаю, что такое давление? Тогда, пошла ты! Иди к черту, сука!
— А ты знаешь почему я здесь оказался? Ты хоть знаешь? Меня наказали потому, что Блас обнаружил в моем шкафчике оружие.
— Зачем тебе понадобился пистолет? — Пабло наклонился, пытаясь растормошить Агилара.
— Я старался, дергал за этот чертов хобот, и свет должен был зажечься, но он все не зажигался…
— Но причем здесь пистолет, Маркос?
— Забудь об этом!
— Но ведь ты сам начал, старина.
— Чтобы…чтобы забыть о полученной единице. Это катастрофа для меня и моих родителей. Даже, если я получу все пятерки, мне не видать больше четверки в конце семестра. Так что, для меня все кончено! Маркос выместил всю свою злость, ударяя стул сжатым кулаком по крышке стула, стоящего рядом.