Гейл хотела больше свободного времени для себя, чтобы почувствовать, что и у нее есть собственная жизнь. Понадобились одна коричневая свеча, одна белая свеча и лаванда, которую заменили — поскольку у Клаудии таковой не оказалось — лавандовым массажным кремом, отыскавшимся в ванной.
В котелке осталось последнее желание.
— Можно и не зажмуриваться! — Мара тем же театральным жестом развернула записку и озадаченно наморщила нос. Заглянула на обратную сторону. Снова перевернула. — Пусто…
Четыре пары глаз обратились на Джил.
— А я ничего не смогла придумать.
— Совсем-совсем ничего? — удивилась Мара.
— Абсолютно. Я и не догадывалась, что настолько всем довольна.
Долгая пауза.
— Если тебе самой ничего не нужно, — прервала молчание Линдси, — пожелай для кого-нибудь еще. Например, хлеб — голодным. Или миру — мир.
— Полагаю, прежде чем наша группа новичков-доброжелателей примется изменять мир, — возразила Гейл, — стоит выяснить, как именно нашей подружке Джил удалось достичь такого удовлетворения.
— Дайте мне то же, что и ей,[9] — захихикала Мара.
Уголок чувственных губ Джил дрогнул и пополз вверх.
Клаудия все годы дружбы с Джил догадывалась, что за ее внешней невозмутимостью, сдержанностью и красотой что-то скрывается, словно на треснувшую фарфоровую вазу наклеили тонкую пленку. Джил может излучать спокойствие и довольство, но грусти ей не спрятать, грусть проглядывает временами в ее жестах, в интонациях голоса, намекая на потаенную пещеру, полную невысказанных желаний.
Клаудия рискнула заглянуть в эту пещеру:
— Не верю. Ты просто боишься.
Джил направила на Клаудию ледяной взгляд синих глаз:
— Боюсь?
— Вот именно, — кивнула Клаудия (главное сейчас — не оробеть). — Боишься сознаться, чего тебе действительно хочется.
— Ничего я не боюсь, — отмахнулась Джил. — Просто ни единого в голову не приходит, вот и все.
Гейл прищурилась на Джил:
— А знаешь… я тоже не верю.
— Так-таки ни единого? Даже самого маленького? — У Мары, по всей видимости, в голове не укладывалось — как это, никаких желаний?
— Нет, что-то должно быть, — настаивала Гейл. — Ну что доставило бы тебе радость?
Джил уколола ее взглядом: и ты, Брут?
— Если я при всех выложила свою проблему с ребенком, а Линдси — мечту о заднице без целлюлита, то ты просто обязана дать нам чем-нибудь поживиться.
Теперь уже Линдси пронзила Клаудию таким взглядом, что по лицу Джил пробежала тень улыбки.
— Ладно. Кое-что, вероятно, найдется. — Задумавшись, Джил выпятила губы и уставилась в потолок. — Я бы не возражала, если б в кои веки начала встречаться с каким-нибудь нормальным парнем.
— Ага!
— Я так и знала.
— Что-то должно было быть.
— Что значит «с нормальным»? — уточнила Гейл, и в тот же миг подала голос Клаудия:
— Ну и как, трудно было?
Клаудия подразумевала другое: «Видишь, как просто?» — но почему-то вышло иначе. Они с Джил переглянулись, молчаливо соглашаясь, что да, очень трудно признаться в том, чего ты на самом деле хочешь.
— Такое впечатление, что вокруг сплошь лохи. — Джил отвела глаза от Клаудии. — Или мне так везет, что я на них нарываюсь. Хорошо бы познакомиться с парнем, который не полезет с предложением руки и сердца на втором свидании и не увидит во мне второй мамочки. И без всяких там… причуд — скажем, страсти к пальчикам на ножках или неожиданной фобии вроде боязни высоты.
— Нет, нет, не-е-ет! — Линдси замахала руками, отметая глупый замысел Джил. — Мы не станем тратить нашу энергию на поиски просто нормального парня. В тебя должен влюбиться настоящий красавчик, секс-символ, мачо! А? Что скажете? — Линдси кивнула всем по очереди. — Дамы? Я права?
Все захохотали и закивали в ответ. Редчайший случай: даже Джил позволила себе улыбку во весь рот.
Розовую свечу на кофейном столике окружили сухие розовые лепестки (Гейл вспорола и вытряхнула старое ароматическое саше) и несколько прядей длинных черных волос Джил. Все готово, все на местах. Начали заклинание, чтобы найти для Джил идеального мужчину.
Все уронили руки, а Джил подбоченилась:
— Что ж, посмотрим, что из этого выйдет.
На журнальном столике Клаудии горели пять разноцветных свечей, покачивая пламенем на разной высоте, посылая к потолку тонкие струйки дыма. Рядом чернел пустой котелок.