— Невероятно!.. — возбуждённо воскликнул Дик. — Значит, возможно, что и знаменитые речи Авраама Линкольна где-то плавают в эфире?..
— Дорогой Дик, не только речи плавают в эфире, — ответил Немо. — И шумы сражений, и голоса бури, и беседы путников у костра, и давно отзвучавшие песни, и скрип виселицы, и тайные советы венецианских дожей. И это не слова. Вы в этом сейчас убедитесь, друзья.
— Это было бы чудо? — восторженно вскрикнул Дик Сэнд.
— Чудес не бывает на свете, — скептически произнёс Робинзон, доставая табак из кисета.
— Я тоже не верю в чудеса, — сказал капитан Немо. — Но чудо может произойти, если его хорошенько подготовить. И это дело рук человеческих — плод его фантазии!.. «Наутилус» тоже когда-то был только мечтой…
— Ближе к делу, достопочтенный Немо, — заметил Гулливер. — Нам нужна Англия. Лондон. Тысяча восемьсот второго года… Адмиралтейство!..
— Дайте мне карту Лондона, — попросил Немо. — Необходимо уточнить координаты Адмиралтейства.
Дик, порывшись на книжных полках, принёс карты и путеводитель по Лондону, Немо углубился в расчёты, а затем включил «Полюс звуков».
Под серебристым прозрачным колпаком начали мерцать сотни микроскопических лампочек. Перед изумлёнными глазами капитанов замелькали зелёные, синие, оранжевые, фиолетовые, голубые, красные, белые и жёлтые огоньки, как будто кто-то безостановочно вертел сферический калейдоскоп. Немо, склонившись над своей машиной, нажал чёрную кнопку автоматической антенны. Из динамического «Полюса звуков» не более чем на метр плавно поднялся металлический стержень, увенчанный ажурным шаром, величиной с апельсин. Внутри этого шара были четыре стрелки, расположенные крестом и свободно менявшие своё положение под разными углами. Казалось, что эти беспрестанно вибрирующие стрелки что-то искали. Эта антенна была звуковым компасом.
Немо стал медленно поворачивать эбонитовое кольцо… Неожиданно кают-компания наполнилась шумом морского прибоя, криком чаек. И вдруг всё умолкло. Но через несколько секунд раздался говор толпы… Его перекрыл чей-то звучный голос с отличной дикцией… Чувствовалось, что оратор выступал перед большой аудиторией…
«Когда же, наконец, Катилина, перестанешь ты злоупотреблять нашим долготерпением? Когда прекратится оскорбительная безнаказанность твоих безумных происков?..»
— Неужели это Цицерон? — прошептал капитан корвета «Коршун».
— Вы не ошиблись, — тихо произнёс Немо. — Мы слышим знаменитую речь Марка Туллия Цицерона в римском сенате по обвинению Катилины в заговоре.
«…Ты не замечаешь, что твои замыслы обнаружены, что твой заговор уже раскрыт перед всеми этими сенаторами? Ты всё ещё считаешь неизвестным кому-либо из нас, что ты делал в прошлую, что в позапрошлую ночь, где ты был, кого созывал, какое принял решение?
О, времена! О, нравы! Всё знает сенат, всё видит консул; а этот человек ещё жив!..» — гремел голос Цицерона в кают-компании… Капитаны замерли, вслушиваясь в речь великого оратора Древнего Рима… Но Гулливер не выдержал…
— Всё это чрезвычайно удивительно, более того — неожиданно, капитан Немо… и всё-таки хотелось бы вместо Древнего Рима услышать Лондон!.. Восемнадцатый век!.. Попытайтесь переключиться… поймать нужную волну.
— Сейчас я включу настройку по эпохам, — тихо ответил Немо, щёлкая клавишами.
— Позвольте мне, — порывисто попросил Дик, не удержавшись от желания самому испытать «Полюс звуков».
— Попробуйте, Дик… Вот… боковая панель с кнопками по эпохам.
Дик нажал зелёную кнопку. Раздался мелодичный звук. Стрелки на звуковом компасе антенны задрожали, причём одна из стрелок, описав круг, остановилась, слегка вибрируя…
Немо, бросив взгляд на боковую панель, сказал Дику:
— Вы нажали зелёную!.. Это начало двадцатого века… Франция…
Сначала ничего нельзя было разобрать, так как одновременно с музыкой духового оркестра смешались человеческие голоса, какие-то крики. Немо начал устранять помехи, и вскоре капитаны услыхали разговор двух людей.
«Господин Жюль Верн, — любезно произнёс один из них. — Что бы вы хотели ещё сказать читателям «Новой Венской газеты»?»